Сигарный дым полз по светящемуся экрану домашнего терминала серыми волнами. И без того тёмная комната тускнела всякий раз, когда новая струя густого горячего дыма вырывалась в пространство. Когда экран закрывал кумар, во мраке помещения загоралось кроваво красное пятно угля, вырывая своим светом два сверкающих блика на глубоких синих глазах сидящего в кресле мужчины.
"Я курю, потому что мне это нравится. Я не привык отказывать себе даже в наслаждениях, не одобряющихся системой Сивилла".
Сухой табачный лист снова и снова касался поверхности тонких губ, оставляя на них свою отравляющую горечь и вдыхая в уставшее тело сладкое спокойствие.
"Я курю, потому что это связывает меня с теми, от кого привыкла отрекаться Сивилла".
Новая затяжка. Крепкий дым заливает своим молочным потоком лёгкие и раскатывается по крови волной эйфории и безмятежности.
"Я курю, потому что курит и мой отец. Так может курить любой гражданин системы Сивилла и не иметь преступных наклонностей".
Уголёк дотлевал и гас. Листья превращались в прах и опадали серыми безжизненными хлопьями в недра пепельницы.
Последний штрих - остатки сигары с силой вжимаются в дно керамического блюдца, с шипением вгрызаясь в водяные капли на его поверхности.
Мужчина встаёт, стряхивая полотенцем остатки влаги с тела и волос.
Холодный душ, курение и повторяющаяся в голове мантра стали постоянным ритуалом Сюхея. Курение - напоминание самому себе о той цели, что перед собой поставил.
Того Сюхей вспоминал о своём отце всякий раз, когда курил, всякий раз, когда тренировался, всякий раз, когда делал свою работу. Отец семейства Того был человеком, прошедшим курс лечения в Реабилитационном центре и вышедшем из него обратно в мир. В реалиях Японии под властью Сивиллы таких людей исключительное меньшинство - тех, кто совершил один шаг в ад, но вернулся обратно к простой жизни. Оказаться преступником и не стать жертвой доминатора или карательной медицины не каждому дано, но глава семьи Того смог.
"А значит у каждого преступника есть шанс на исправление".
Сюхей застегивал пуговицы на голубой рубашке, глядя в зеркало. Во мраке комнаты, казалось, невозможно было разглядеть себя, но Сюхей не переносил света после травмы глаз на последнем задании.
Того представлял собой один из известных типажей служителей Бюро Общественной безопасности. Своевольный исполнитель, идеалист, ведомый собственным кодексом - такие как он нередко появлялись в бюро, такие как он имели свои взгляды на то, что принято называть справедливостью.
Завязав галстук и накинув пиджак, Сюхей зашагал к двери. По пути мужчина поднял сумку со спортивной одеждой и впервые достал из кармана недавно купленные светозащитные очки.
Начинался новый день. Мрак квартиры был взорван лучами бледного солнца - навстречу горячему ветру выходил следователь 3его отдела Бюро Общественной безопасности Того Сюхей.
Список привычных дел любого гражданина системы дополнялся в случае Сюхея 2ухчасовой тренировкой. Того занимался айкидо и кикбоксингом, находя в этих занятиях не столь искусство, сколько инструмент для достижения поставленных целей.
Одиннадцать лет назад Сюхей впервые пошел в секцию, вдохновленный идеями о служении закону и спасении преступников из слепых карающих рук богини правосудия. Того знал, что станет следователем и защитником порядка в Японии.
В мире Сивиллы выродилась каста воинов и понятие о доблести, философии боя. Того не был исключением из правил, он наблюдал в своем мастерстве лишь навык, необходимый для победы над противником. Каждый день был создан ради его побед. Хруст груши в миг когда кулак Сюхея со скоростью стрекозы вонзался в бурую толстую кожу, отдавался в сознании новыми лозунгами: "Преступники имеют второй шанс. В моих руках не просто претворение закона Сивиллы в жизнь, а истинная справедливость. Каждый гражданин достоин исправления!"
Из года в год тренировки Того становились всё тяжелее, но справляться, казалось,
было наоборот легче. Сюхей становился не просто мечтателем -
молодой следователь достигал своей мечты, шаг за шагом двигая мир Сивиллы к идеалу. Того всегда начинал тренировку уверенно и трепетно, ведь в ней крылся обряд становления Сюхея орудием истинного человеческого закона, и ничто не было способно поколебать то яростно-восторженное состояние.
Но сегодня всё было не так - так не привычно, чудно - в голове хаос, а в душе раздрай. Сюхею думалось, что это из-за зрения - глаза отказывали, свет терзал следователя и дома, и в дороге, и в тренировочном зале, но свет играл лишь малую роль во мрачном расположении духа Сюхея. Когда Того пришлось переодеваться в спортивный костюм, он понял, что это разрывающее ощущение просто невыносимо. Всё дело было явно не в глазах. Дравшийся ранее с тренировочным дроном высочайшей сложности, Сюхей не мог победить теперь и пропускал удар за ударом. Ломаные, скованные выпады следователя не возымели эффекта на противника. Того дрался почти вслепую, хотя и дракой это было сложно назвать. Сюхей отступал под натиском оппонента, чувствуя, как багрянцем заливается рассеченный лоб. Пульсация крови и тупое недоумение били по органам чувств больнее кулаков тренировочного дрона.
Сюхей задыхался, мысли метались, противник исчезал не только из поля зрения - он будто пропадал из сознания. Из темноты выныривал знакомый силуэт и пропадал вновь, не давая Сюхею сконцентрироваться и осознать, что это.
Пропущенный удар в солнечное сплетение - кровяные тельца заслонили поле зрения Того, а в груди образовался глухой, всепоглощающий вакуум.
"Довольно!" - подумал Того. Собрав все силы, чтобы не рухнуть на пол, Сюхей поднял руку в знак прекращения боя.
Покачиваясь и шатаясь, следователь двинулся в раздевалку. Того закончил занятие чуть ли не на час раньше обычного.
Разбитым и уставшим следователь вышел из зала, держа окровавленное полотенце у лба. Прерывистое хриплое дыхание и шумное шипение крови в сосудах - единственное, что заполняло внимание Сюхея.
Закрыв глаза, Того машинально переодевал тренировочный костюм, снова застёгивал рубашку и завязывал галстук, как сотни и тысячи тренировок до этого.
Этот день отличался от остальных. Такой похожий на все типичные дни следователя, но такой жутко неправильный. Всё было сделано так, как он делал бы день назад, возможно неделю назад, вероятно и год, так как он делал всю свою сознательную жизнь.
Но сегодня это было совсем не так. Стоя у зеркала и умываясь, Сюхей вглядывался в бусинки крови на белой блестящей поверности раковины. Холодная вода жгла свежую рану; холодное разочарование жгло сердце Того.
Подняв взгляд на зеркало, Сюхей вздрогнул.
В полутёмной душевой стоял мертвенно-бледный мужчина. На щеках виднелась легкая чёрная щетина, волосы растрёпаны и на лбу смолисто-бурыми гроздьями свисали почти до самых глаз, чёрных, невероятно злых и безумно печальных.
Рубашка на Сюхее оказалась вовсе не небесно-голубой. Иссиня-черная, сумеречная как ночь, она откладывала свою тень на всю и без того мрачную фигуру следователя.
Он всё понял сразу.
Этот день, как и все последующие, не повторят дней минувших. Сюхей не вернёт более то трепетное священное состояние и вновь не обретёт веру в свою священную миссию. И курение, и ледяной душ, и борьба - иные ритуалы и таинства для поддержания духа теперь лишь бесполезные машинальные действия, но в силу возраста и привычки Того не мог прекратить их выполнять.
С того самого дня, как Сюхей потерял напарника и лучшего друга, всё стало бессмысленно.
Каратель 3его отдела БОБ Макото Абе - человек, разрушивший жизнь Того, изменивший навсегда характер и сущность Сюхея.
Образ белокурого высокого мужчины стоял перед глазами следователя - убийца и предатель, некогда центральный, важнейший человек в судьбе Того, попрал закон и высшую справедливость, но что страшнее - втоптал цель Сюхея в пыль, оставив в глубинах затухающего ледяного сердца лишь пустое разочарование.
Месяц тому назад Макото убил одного из следователей и сбежал. Поступок старого друга вонзился тяжелым молотом в
дворец, построенный из надежд и мечт Сюхея и почти разрушил его, оставив лишь хрупкий остов на потрескавшемся фундаменте.
В потухшем взоре, шурша крыльями нетопырей, проносились туманные воспоминания о том, как некогда Сюхей стоял на защите справедливости, воплощая истинный закон, теперь же Сюхей - потерянная душа, неприкаянный путник, глупое сломавшееся орудие системы.
"Когда свет наконец вернётся в мою жизнь?" - думал Того Сюхей, следователь третьего отделения Бюро общественной безопасности, выходя из душевой в пустынный коридор.
Его ждал первый рабочий день после месячной реабилитации.
Новый и мрачный, бессмысленный день на службе Бюро.
