Дверь спальни захлопнулась и послышался щелчок затвора. Он никогда так не делал, никогда не ограничивал свою свободу какими-то замками, даже если всегда была возможность выпрыгнуть в окно. Даже если в его личном пространстве находился кто-то еще, помимо него самого. Существо, не имеющее смущения, застенчивости и моральных принципов как и, возможно, самой морали. Обычного ее представления. Но в этот раз ему хотелось оказаться в клетке, закрыться ото всех и просто побыть с самим собой. Может быть, даже в жизни такого бессовестного мононоке случается период, когда никто не нужен.

     Выпив пару глотков рома и выкурив обычную сигарету, вопреки привычной и столь родной валериане, Стив закрыл окно и задернул шторы. В комнате наступила кромешная темнота, и если бы кто-то заглянул в нее случайно, то не увидел бы ничего, кроме одного сверкнувшего в ночи золотистого кошачьего глаза. Кот снял повязку с пустой глазницы и упал на кровать, приминая головой простынь - отчего-то у него была привычка спать без подушек. Может, свою роль в этом сыграли жесткие ветки деревьев, на которых он столь сильно любил нежиться под солнцем.

     Перед глазами возник знакомый образ монстра, мелькнувшего в темноте. Мононоке показалось, что нечто шмыгнуло за штору. Но штор не было, как и кровати, а сам он оказался стоящим посреди пустоты. Сколько бы не пытался вглядываться вдаль, ничего не удавалось увидеть, не получалось рассмотреть даже собственные руки. Поднеся их к лицу, Стив обнаружил оба глаза в целости и сохранности, чему был весьма не слабо удивлен. Единственное что мешало поверить в наличие второго глаза, так это невозможность хоть что-то увидеть.

     Легкий шорох за спиной, по которой тут же пробежал холодок. Кот резко обернулся в надежде так и не увидеть того, кто мог издавать эти жуткие звуки. Но взору неожиданно предстал лес, а за спиной уже было дерево, на которое он опирался. Осознание пришло не сразу, но обзор был довольно странным, хоть и столь привычным - слева будто находилось большое темное пятно, сквозь которое невозможно что-то разглядеть. Ломан взглянул на руки, до локтя перепачканные кровью. И вновь запоздалая реакция. Боль возникла слишком резко и внезапно. От неожиданности и силы ощущения кот закричал.

     Он не помнил как уснул, даже не помнил как засыпал и ложился. В голове гудело, дыхание было сбито, на лбу проступили капли холодного пота. Трудно было поверить, что ему может быть страшно. В руке все так же была зажата снятая повязка. Стив коснулся собственного лица и провел пальцами по левой половине. Тихая скорбная усмешка послышалась в полной тишине - в глазнице по-прежнему было пусто. Вот только боль была настоящая и весьма ощутимая, хоть и фантомная, преследующая из кошмара.

     Закинувшись парой таблеток любимого наркотика, мононоке понадеялся, что все быстро пройдет и забудется. Увы, его ждало разочарование, не помог даже свежий воздух, поступающий из открытого окна, в которое он тут же высунулся, чтобы отдышаться и хоть немного придти в себя. И спустя тридцать минут он уже натягивал на себя джинсы, собираясь покинуть спальню. Потому что прекрасно понял, что как бы он не накачался, ничего не поможет, даже если очень хочется. Единственный, кто мог ему помочь, жил, по счастью, не столь далеко, и кот, не потрудившись даже обуться, непривычно вышел через дверь, покидая спальню.

     "Маркус, ты спишь? Маркус?"

     На ответ Стив не надеялся, все-таки на дворе была ночь и вряд ли мужчина в такой час где-нибудь развлекается или хотя бы просто пьет чай на кухне. Единственное, что он мог бы ждать, так это пару "ласковых" слов в свой собственный адрес и дальше тихое сопение, как прерванный эфир. Но сейчас он надеялся хоть на одно слово, любое, каким бы оно ни было. Впрочем, возможно, ему даже станет немного стыдно, если он и вправду разбудит Эйса. Однако все это отходило на задний план, когда мысли возвращались к непрекращающейся боли. И вот уже долгожданная дверь, в которую кот стучится. В правой руке также зажата повязка, а левая ладонь прикрывает пустую глазницу.

Отредактировано Faust Royce (16.09.17 22:46)

The Parakit – Save Me
     Со всеми этими мыслями, состоянием и желанием поскорее искоренить проблему и боль, Стив даже не обратил внимания на то, что Маркус все-таки откликнулся - там, в мыслях, таким же вопросом, словно бы уточняя, не снится ли ему это. Поэтому он лишь продолжал стоять перед дверью и ждать, когда ему откроют, если такое все-таки случится. И чудо произошло, хотя не было ни единой причины даже предполагать, что мужчина проигнорирует кота и оставит все, как есть, продолжая и дальше отдаваться снам и их реалистичности.

     - Прости... - совершенно неожиданное начало диалога, перенесенного в обычную речь, исключая мысли, да и вообще трудно поверить в то, что Ситри вдруг извинился, даже учитывая все прошедшие рука об руку годы и время, в которое он явился, - Не могу справиться сам...

     "Кошмары застилают разум..."

     Он криво улыбнулся, словно бы старался выглядеть так, будто все в порядке и это лишь капризный визит его очередного желания нарушить покой физический и душевный того, кому докучал вот уже больше десятка лет. Впрочем, Маркус давно привык к подобному, хоть и мог догадываться, что просто так в подобное время кот может явиться к нему либо пьяный, либо при серьезной проблеме. Все-таки, за последнее время Стив как-никак, но слегка повзрослел и перестал быть настолько уж навязчивым со своим вечным инфантильным кошачьим идиотизмом.

     Конечно, в какой-то степени все его поведение, каким бы оно ни было, можно было списать на его истинную натуру, вернее, происхождение. Все же коты существа вольные и слишком своенравные, чтобы идти по дороге чьих-то указок, слушаться и быть теми, кем им говорят. Все существо говорит о том, что они должны недовольно махать хвостом, если что-то не нравится, орать по ночам под чьими-то окнами, когда запах весны щекочет ноздри и ссать в тапки тем, кто показался странным, якобы таким образом демонстрируя привязанность к одному-единственному человеку и попыткой доказать, что ты так его защищаешь, надеясь, что после едкой мочи в обуви незваный гость больше не явится, даже по приглашению, а уж тем более без него.

     Как и обычно, мононоке вошел в спальню тихой бесшумной поступью, словно бы шел по воздуху, а не по полу. Ноги немного холодило, по коже пробежались мурашки, хотя сам мужчина не чувствовал ничего, кроме все той же боли и легкого жара, окутывающего все тело. Кот прошествовал к кровати и, не спрашивая разрешения, плавно сел на ее край, почти в самом углу, ближе к распахнутому окошку. В комнате было темно и разглядеть что-либо было довольно сложно. И сейчас Стив и сам вряд ли смог бы что-то нормально увидеть, ведь даже здоровый глаз сейчас вел себя странно, не давая сосредоточить взгляд даже на том мелком светлячке, что парил возле Эйса.

     - Ты сможешь помочь? Хотя бы немного облегчить боль? - без каких-либо еще объяснений, просит совершенно непонятную вещь, даже толком не сказав, что именно мучает и где болит, почему вообще пришел к нему, а не попытался наглотаться обезболивающего или чего-то еще. Некое признание в собственной беспомощности и невозможности помочь даже самому себе. Наверное, сейчас ему в какой-то степени даже стыдно.

     Стив перестает глупо улыбаться, убирает руку от лица, чувствуя, что она слегка намокла. Слезы? Нет. Что-то липкое, неприятно пахнет железом. Несколько размазанных капель крови. Он цыкает, едва слышно утробно рыча в своей кошачьей манере. Поднимает голову и смотрит на Маркуса. Открывает ладонь второй руки и показывает тому снятый с лица кусок кожи на веревочках. Вроде, так он попытался без слов объяснить, что именно его беспокоит. Вот только причину так и не назвал.

     Кот совершенно не помнит, видел ли Эйс его после того случая хотя бы раз без повязки. Да, тогда многие испугались, особенно сам Ситри. Это довольно круто изменило его жизнь, хотя характером он остался практически прежнем. В тот момент все это выглядело несколько иначе - свежая рана, которая выглядела, наверняка, куда более хуже, чем то, что можно разглядеть сейчас. Но в зеркало ему глядеться было некогда, поэтому он и сам не знает. С тех пор он всегда ходил в повязке, снимая ее лишь наедине с самим собой и никогда не распахивая веко, хранящее за собой кромешную тьму с пустотой. На месте Маркуса, увидев все это, Ломан бы точно удивился и, чего кривить душой, скорчил бы рожу от того, насколько сие противное зрелище.

Отредактировано Faust Royce (16.09.17 23:14)