Последний месяц для Тсунемори Акане был достаточно тяжёлым. Не в смысле работы даже - дела были не сложными, и скорее помогали ей отвлечься. Вот уже больше месяца её близкая подруга - Фунахара Юки - находилась в заложниках у неизвестных людей, и девушка ничего не знала о её судьбе. Её похитили 25 декабря 2112 года, и этот день разделил для Акане все, происходившее с ней, на до и после. С тех пор было найдено изображение с камер, с лицом подозреваемого в похищении человека, однако все это время ни он сам, ни Юки на городских камерах так и не засветились. За это время Акане почти привыкла к ожиданию, включаясь на каждый вызов, потому что он мог быть связан с тем преступником... Макишима - таким именем его называл Когами Шинья, и спустя какое-то время Акане и сама привыкла его так называть, хотя иногда ей и казалось, что им противостоит призрак - в базе Сивиллы по изображению этого человека ничего не было найдено. Такое, в понимании Акане, было возможно, если человек не является гражданином Сивиллы, и тогда возникало больше вопросов, чем у них было ответов.

Вчерашнее дежурство было не таким, как многие предыдущие дни - и закончилось оно сообщением о повышении стресса в городе и два необычных преступления - похожих на дело, которое до сих пор не было раскрыто с декабря - об устройстве, не позволяющем читать психопаспорт. А сегодня, несмотря на выходной, Акане вместе с остальными сотрудниками всех трёх подразделений прибыла на экстренное совещание с главой Бюро, на котором им были даны инструкции о необходимости принятия мер по устранению беспорядков в городе.

Акане казалось, что последнее время все события, происходившие в мире, как будто бы проверяют устои существующего общества. Что это? И кто она во всем этом? Акане верила в то, что раз сегодня она оказалась здесь, раз она, в отличие от большинства граждан, может что-то делать - это неспроста. Это её миссия и её долг.
Она думала и о том, насколько несовершенна система защиты, и насколько беззащитными становятся граждане системы Сивилла тогда, когда происходит подобное. И вот уже сами граждане теряют чистоту оттенка в попытках защитить собственные жизни, и жизни тех, кто для них дорог.
Когами что-то говорил о том, что это - преступление и почерк того самого преступника, которого он называет Макишимой.
"Неужели Когами-сан настолько хорошо его понимает? Неужели он и сам способен мыслить подобным образом?"
Акане не хватало готовности в это поверить, равно как и смелости заговорить об этом сейчас.

- Они тоже жертвы, - дальше Акане не слушала. Точнее… слова доносились до нее, но мысли поглотили ее внимание. Она смотрела вокруг, на всех этих людей, на город, охваченный ужасом и паникой. И понимала, так отчетливо, как никогда раньше – что тех средств, которые есть у нее, как детектива Бюро, ничтожно мало по сравнению с тем, что может совершить человек, идущий против общества. И пока эта задача казалась ей слишком сложной.
- Есть ли у нас шансы остановить это… - она произнесла эти слова скорее для себя, не надеясь, что их услышит стоящий рядом Когами, занятый своими размышлениями.
- Если бы он просто хотел устроить в городе хаос, нам было бы проще схватить его, - Акане подняла на Когами понимающий и полный тревоги взгляд. Она не знала, но интуитивно чувствовала то, что он скажет дальше – и от этой мысли становилось страшно. - Предположим, все идет так, как он запланировал. Возможно, он ожидал от нас того, что мы делаем прямо сейчас. Вокруг все было организовано, дабы беспорядки вспыхнули таким образом, чтобы выманить всех детективов Бюро.
А затем на терминале, по запросу, высветилась карта… и при взгляде на нее у Акане замерло сердце – правительственный округ и Башня Министерства Здравоохранения и Благосостояния! – оставались словно бы между всеми очагами – и при этом в отдалении. И это означало одно из двух – либо преступники не хотели приближаться к этому округу, либо именно он и был их целью. И сейчас инспектор не сомневалась в том, что Когами прав, и целью преступника был именно этот район. Но -  она не могла самовольно покинуть пост, ей пришлось связаться с инспектором Гинозой. Кратко изложив ситуацию, Акане попросила разрешения оставить посты и отправиться в Башню Нона – для того, чтобы выяснить, что там происходит.
- Хорошо! Отправляйтесь и выясните, что там происходит! Мы продолжим сдерживать беспорядки. В случае чего, сразу свяжитесь со мной!
- Все слышали? Когами-сан, Кагари-кун, мы немедленно выезжаем!
Оставив очередную группу несчастных жертв беспорядков – и тех, кто был в шлемах, и тех, кто был без них, инспектор и два исполнителя сели в машину и направились навстречу… возможно, самому опасному и непредсказуемому преступнику, которого только могла себе представить Акане.

По дороге в Башню, Акане размышляла сразу о нескольких вещах. О том, что все было не просто так, но им приходилось играть в эту игру по чужим правилам, и она не видела способа не делать этого. Кроме того, ее тревожил еще один вопрос, к которому она не возвращалась уже многие дни.
- Когами-сан, я очень надеюсь, что мы успеем. Вы говорите, что это похоже на дело рук Макишимы, и я верю вам. Как думаете, Юки – все еще жива?
Этот вопрос сорвался с языка прежде, чем она успела подумать о его уместности – правительственный объект в опасности, в городе царят беспорядки и страдают сотни невинных жителей, и тем не менее, ее переживания о подруге и том, что она может для нее сделать, брали верх над ее долгом. Это было… неправильно и так было быть не должно.
- Я лишь хотела спросить, как думаете, приведет ли ее Макишима с собой?..

Когда они подъехали, по развороченным охранным дронам стало понятно, что они не ошиблись – кто-то точно пришел сюда, воспользовавшись тем, что творилось в городе.
- Вы оказались правы, Когами-сан, - с этими словами Акане вошла в Башню.

Тот факт, что оттенок его психопаспорта потемнел после наступления нового года, мало волновал Шусея. Он на протяжении всей жизни об этом не волновался - пока доминаторы не превратят его при определении коэффициента в жижу из атомов без связей, все действительно хрень полная. Но вот он уже второй месяц наблюдает, как обычно спокойные и столь идеальные люди в городе превращаются в потенциальных или действительных преступников, словно по щелчку пальцев - бах! и вместо идеального менеджера с идеальным пробором и не менее идеальной жизнью по расписанию появляется нечто, что пугает. Не Кагари или кого-то из БОБ, а таких же прилизанных вокруг. Это действительно не пугает латентных, это… настораживает. Если раньше на фоне остальных ты выделялся уже хотя бы инакомыслием, то теперь волна безумия накрыла город и не собиралась сходить на нет - кто теперь думает иначе, чем остальные? Это в свою очередь сбивало с толку, ведь получается, что они все это время защищали толпу моральных не менее уродов, чем любой из Исполнителей. Просто кое-кто сумел это уродство прижать тяжелой крышкой приличия или чем там они прикрывались от сканеров и всевидящего ока Сивиллы?
Эти мысли не нравились Кагари. Он всегда несколько пофигистично смотрел на цивилов, но сейчас его бесило, что все они с очевидным презрением смотрели на него и ему подобных, тогда как самим хватило парочки инцидентов и хитрожопого идеального преступника, чтобы маски треснули и поползли с лиц. Еще больше его бесило, что теперь они не говорили о себе, как о преступниках. Теперь они почти все пели одно и то же - они же защищаются от преступников!
"Ксооо… вот дерьмо!" - глядя на уже повязанных граждан с коэффициентов явно выше нормы, Шу цыкнул и подпнул обломок биты, валявшийся совсем рядом. - "Только одних успокоят, как мы мчимся уже на другой вызов в соседнем квартале. Мы похожи на долбаных дроидов, идущих заданным программой маршрутом. Совпадением это могло быть дважды… ну ок, трижды… но не восьмой вызов подряд. Гино-сан, по-моему, сейчас в свои же очки вывалится…"
Отмечал он это все машинально, ибо и сам дежурил вторые сутки подряд после минимально полезного сна. С другой стороны, на волне адреналина как раз мелочи-то и подмечались весьма быстро, цепко и ярко.
- Ага, - только и отозвался он на команду инспектора Цунэмори, глянув на Ко-чана. Тот, словно след взял, хоть и выглядел спокойным. И вот эта уверенная целеустремленность в нем Шусею всегда импонировала, а сейчас передалась и ему. Неужели, наконец-то, не отлов придурков с битами и ломами? Он не слышал до этого, о чем там говорили старшие по званию и возрасту, но уже в машине стало ясно, что о Макишиме. Да и информация, пришедшая от Шион это подтверждала, а на скорость соображалки Шу никогда и не жаловался. А на информацию, добытую Шион, тоже.
- Хэй, мне это не нравится. Какого хрена бы ему делать наверху? Там же ничего нет, кроме долбаной вышки.
Уже стоя на пороге здания, слушая разговор-обсуждение между Шион, Ко и Аканэ, Кагари мог сказать, что непривычно опустевшая Башня сейчас вызывала куда более сильные и нездоровые эмоции, чем все вместе взятые стихийные банды в городе. Опять это препаршивое чувство, что их водят на поводке именно туда, куда надо вОде, а не им самим?
- Хэй если он отправил четверых вниз, а сам туда не пошел… значит, наверху есть что-то важное, о чем мы не знаем? И в тех помещения потопали просто отвлекалочки? - он действительно нахмурился, почесал затылок, взъерошив волосы. -
Агрррх! Да какого фига?! я не понимаю! Хотя... - догадка вдруг мелькнула уж слишком тупая, но вдруг?.. - Слушайте, а вдруг, главная группа та, что внизу? Этот засранец же знает прекрасно, что мы именно его ловим, так? И тогда приманкой служит именно он, а те, что ушли в техпомещения под башней - готовят полную хрень? Нэ? Я не... а? чего?
Он точно также вылупился на сообщение Шион, недоверчиво переглянулся с Когами, активируя тут же доминатор и приводя оружие в боевой режим.
"Чего происходит?! Он же был наверху, разве нет?! Чо за игра в "угадайку"??!" - прицел уже был наведен на лестницу, где не было видно лифтов, но если Макишима появится, то появится аккурат в визоре сканера доминатора. Сам Шу по регламенту, чтоб его, шагнул за стойку регистрации и уже оттуда жестом спросил у Аканэ: "Кто идет проверять?"

Отредактировано Kagari Shusei (07.04.17 23:59)

Грузовой лифт бесшумно спускался вниз. На меняющим номера этажей электроном табло надпись: "Nona Tower".
Юки вжамалась спиной в стенку, обхватив себя руками. Она не снимала капюшон, словно старалась спрятать от всего мира не только лицо, но и свои мысли. Ей хотелось ехать так целую вечность, хоть к самому центру земли, лишь бы не показываться никому. Даже Когами Шинье и Акане, если она с ним. Даже не так: особенно им. Гораздо лучше просто исчезнуть, раствориться в толпе. Вернуться домой и не выходить какое-то время. 

Мягкий звонок оповестил о прибытии на первый этаж.
Девушка схватилась за распахнувшуюся дверь, помедлив на минуту, переводя дух, и вышла в коридор, не убирая руки, чтобы не упасть ненароком, если подведут ноги.
Где-то тут выход, но она не спешила. Она может вернуться домой. Позвонить родителям, сказать, что у нее все хорошо. Или столкнуться с полицией. Что тогда произойдет?
Юки встретилась взглядом со своим отражением на стеклянной перегородке.
Что стало с ее психопаспортом? Какого он теперь цвета? Можно ли считать ее латентной преступницей? Она не желала никому зла, но она и не осталась той, что была прежде. Общение с латентными влияет на оттенок, это всем известно. Она была рядом с человеком, которого Сивилла отказалась судить. Признала его. Отчего же она ощущает себя предательницей? Внезапная мысль заставила сердце пропустить удар: ведь на самом деле это Сивилла предала ее.
Это стало настолько очевидно, что хотелось расплакаться и рассмеяться одновременно. Макишима ни разу не говорил этого прямым текстом, но только когда это стало лично ее проблемой, она так поздно осознала это.
И все равно не верила до конца.
По телу прошел озноб.
- Что же вы хотите сделать? Почему именно я...
Уйти, так и не получив ответа на главный вопрос...
Если я сейчас сбегу, то ради чего было это все? Эти недели, проведенные с ним - просто оттого, что ему было скучно? Все ради этого дня? Это же не так. Он хотел не просто использовать меня, было что-то еще, что-то очень важное, что я должна была понять...

- С вами говорит Бюро Общественной Безопасности! Вам ничто не угрожает, медленно повернитесь лицом, не делая резких движений.
Юки вздрогнула от знакомого, но резкого голоса.

Не отнимая руки от двери лифта, она медленно оглянулась в полоборота. Из-под капюшона не было видно коротких волос, только нижнюю часть лица от кончика носа до подбородка. Вряд ли ее узнают, а вот она разглядела девушку.
Акане!..
Первым порывом было выбросить все из головы и кинуться ей на шею. Выплакаться в дружеское плечо, услышать, что все в порядке, встретить утешение, как могла приободрить только рассудительная Акане. А на следующий день вместе сходить в торговый центр, посплетничать о мальчиках и поделиться новостями в ленте, забыв обо всем как страшном кошмаре.
Почему-то именно в этот момент пришло осознание последних слов Макишимы, сказанных на прощание. Из нее снова сделали приманку, когда тогда в лабиринте с механическими гончими. Только вряд ли все закончится хорошо: она помнила, во что превратило охотника Сенгудзи то оружие, которое направила на нее подруга. Если ее психопаспорт такой же темный, что тогда будет?
Ей не хотелось такого же конца. И хотелось понять, для чего она пережила последний месяц.
Макишима же хотел, чтобы она отвлекла полицию.
Их желания имели лишь одну точку соприкосновения.
Он сказал, что пойдет наверх. Должно быть, туда, где та самая вышка, о которой говорил Че Гу-сон.
Ты станешь стрелять в меня, Акане?
Их отделяли несколько десятков метров. Достаточно ли...
Быстрее, чем сообразив, что она творит, Юки резко кинулась обратно внутрь кабины и ударила ладонью сначала по кнопке закрытия дверей, а затем - по верхней на приборной панели. Прежде, чем успели ее остановить, двери закрылись и лифт начал подниматься.
Что же я делаю...

Последний этаж оказался вовсе не последним: дальше наверх вели узкие лестницы. Пришлось идти дальше, хотя у Юки не было никакой уверенности, что она движется в верном направлении: Башня Нона огромна. Но если Макишима хотел попасть именно на вышку, которая подает радио сигналы, у нее есть шанс встретиться с ним.
Через два пролета она услышала, как кто-то выругался и увидела мужчину. Похож на гонщика... Она не ожидала никого увидеть здесь. А вот этот человек, похоже, напротив. Словно что-то тут охранял.
Он перегородил путь и направил в ее сторону что-то наподобие шуруповерта, но девушка поняла сразу - оружие.
- Далеко собралась? - его голос звучал глухо из-под надетого шлема.
- Мне нужно пройти! - неожиданно для самой себя уверенно заявила Юки.
- Не похожа ты на полицейского, - мужчина, продолжая держать ее на прицеле, приблизился и грубо сорвал с ее головы капюшон. Пришлось вцепиться ему в руку, чтобы он не вырвал волосы. - Да и на красавицу тоже. Но для меня сойдет.
И без того бешено стучащее в груди сердце забилось сильнее.
- Здесь Бюро Безопасности. Я их видела, внизу. Скоро они придут и Вас арестуют, если Вы тронете меня!
- Ничего они не сделают, идиотка. Сивилла больше ничего не решает. А пока - раздевайся, если не хочешь, чтобы я наделал тебе лишних дырок. Живей!
Тычок в живот подкрепил угрозу. Понимая, что на этот раз ей больше не повезет улизнуть, Юки оставалось только подчиниться. И надеяться на Акане, что она придет. Она медленно, растягивая время, стала стягивать с плеч куртку Макишимы, ощущая, как каждая секунда превращается в вечность.
Она сама себя загнала в ловушку.

Когда за Юки закрылись двери лифта, Акане словно вышла из оцепенения. Что это было? Почему она сделала именно это? И почему… почему Юки сбежала… от нее? И от нее ли? Или к тому, к кому и они спешили? Вопросов было намного больше, чем ответов, и Акане не могла понять, поймать, что же кажется ей столь неестественным в поведении подруги. Ведь Юки никогда не отличалась решимостью, да и готовностью нарушить закон – тоже. Она восхищалась тем, что Акане работает в Бюро, это она поддерживала ее тогда, когда Акане сомневалась в том, что это место ей подходит. Это ей пришлось столько пережить из-за того, что ее подруга работает в Бюро общественной безопасности.

Чувствовала ли Акане вину перед ней за то, что произошло? Или это было чем-то иным? Она не смогла бы так просто ответить на этот вопрос, но она точно знала, что несет ответственность за все, что произошло, и что еще может произойти с Юки. Сейчас больше всего ей бы хотелось оказаться как угодно далеко отсюда, просто сесть и поговорить с ней. Юки была жива – и это сейчас было очень важно. Даже, возможно, важнее работы и задания, хотя в этом Акане никогда бы не смогла себе признаться.

Конечно, они бросились следом. Когами как будто был заинтересован в спасении ее подруги больше, чем она сама. Хотя это и не было правдой, он просто лучше ориентировался в происходящем, и успевал принять решение там, где Акане явно не хватало опыта и скорости реакции. И она была благодарна ему. Также, как тогда в подземке, когда он пошел спасать ее подругу, и случилось все, что случилось. Она была уверена, что он делает это не только потому, что это нужно по долгу службы. Тут было что-то еще, что она никак не могла уловить.

Девушка бросилась следом за исполнителем, в кабину лифта.

- Спасибо. Инспектор. Помнишь, что ты сказала, прежде чем подстрелить меня. Она - жертва. Мы должны её защитить. Согласна?
Помнит ли она? Конечно, помнит. И все, что было после – тоже. Сложно забыть первое задание, даже если после него были многие другие. И забыть то, за что он благодарил ее тогда, после того выстрела. Видимо, сейчас пришло время Когами возвращать ей долги и напоминать о важном. Она и сама понимала, что поднимать доминатор на Юки было плохой идеей. Но что еще она могла сделать? Просто поговорить? Да, возможно, это могло бы быть хорошим вариантом, намного лучше, чем просто поднимать доминатор. Но… она не собиралась стрелять! Просто узнать, насколько все может быть потеряно. В конце концов, Юки не должна была сомневаться в том, что  Акане не выстрелит в нее. Или она бы выстрелила, если бы доминатор показал какую-то другую цифру? Что бы она стала делать, если бы доминатор принял смертельный режим? Противилась решению? Отказалась бы она исполнить свой долг? А что в такой же ситуации сделал бы тот, кто стоял сейчас рядом с ней? Бездумно выстрелил бы? Или остановился, потому что напротив – его друг? Акане могла только предполагать, каким мог бы быть ответ на этот вопрос. Но не стала задавать его. Вместо этого она лишь грустно улыбнулась и кивнула, подтверждая, что помнит свои слова, все, до последнего. И одновременно выражала благодарность за то, что сейчас Когами-сан напомнил ей об этом. Это было важно, и сейчас очень поддеживало ее. Как, наверное, ничто другое не могло бы.

- Какой у неё коэффициент преступности?
Вопрос застал девушку врасплох. Последнее, чем она хотела бы делиться – цифрой, переданной ей этой бездушной машиной в руках. Вместо этого она сказала иное:
- Мы точно можем ей помочь. И я думаю, что курс терапии тоже. Ее показатель чуть выше нормы, но я думаю, что в ее ситуации это вполне естественный скачок, – Акане до конца не верила в то, что говорила сейчас. На самом деле, исход мог быть каким угодно, как и динамика. Если психопаспорт начал ухудшаться, шансов на то, что удастся привести его в норму, столько же, сколько у противоположного варианта. И инспектор отлично это  знала. Но предпочитала верить в то, что исправить все – возможно. Вероятно, это давало ей иллюзию контроля ситуации и, возможно, немного притупляло ее чувство вины перед подругой – ведь если все поправимо, ничего очень страшного и не случилось. Неуверенность в том, о чем она говорит, сквозила в голосе, и ее невозможно было не заметить.

Когда Когами протянул ей шлем, она, поколебавшись всего мгновенье, надела его. Ведь ее присутствие рядом может помешать доминатору сработать и устранить преступников – а в том, что сообщники с Макишимой будут в шлемах, Акане не сомневалась.

Когда они вышли из лифта, их ждала пожарная лестница наверх. Все выше и выше. Это напоминало Акане картинки из фильмов, которые она почти не смотрела. О том, что жертва всегда бежит наверх – и там встречает своего убийцу. Но не бежать наверх  она как будто не может. Это всегда было загадкой, и не время сейчас было думать об этом. Юки была наверху, Акане слышала отдаленные голоса, по которым нельзя было понять, что происходит. Пролет, еще пролет. И тут перед взором Акане предстала картина, которую она никогда не хотела бы видеть. Ее подруга, в одной рубашке, и высокий крупный человек в шлеме рядом с ней. Тот, кто может сделать, что угодно.
Страх за подругу выбил Акане из колеи настолько, что она пропустила по себе один из гвоздей – он пропорол ей бедро чуть выше колена, явно попав в крупный сосуд. Резкая боль вывела девушку из состояния ступора, однако она не успела ничего сделать, как преступник был уничтожен точным выстрелом из доминатора Когами. Акане держала одну руку прижатой к ране – понимая, что ее нужно чем-то закрыть. И понимала, что теперь там, наверху, она была чуть более, чем бесполезна. Поняв, что убить преступника в шлеме, мешает коэффициент преступности Макишимы, который шлемы копируют, Акане сняла шлем со своей головы – вряд ли он мог бы быть полезен сейчас.

- Не беспокойтесь за меня, Когами-сан. Я догоню вас, как только остановлю кровь. Не дайте Макишиме уйти! Это приказ, – Акане понимала, что для Когами был единственный путь остановить Макишиму. Знала, и была готова смириться с этим. Этот человек причинил столько страданий Юки, этот человек привел в хаос их город. Сейчас, пожалуй, Акане была согласна с тем, что это единственный способ остановить его… Она была против, но не сказала ничего, и не повторила просьбы следовать приказу Гинозы – она была уверена,  что Когами помнит его. Помнит все. И поступит так, как сочтет нужным. Что будет потом… об этом не стоило думать сейчас.
- Когами-сан… – она видела его полный решимости взгляд, взгляд зверя, который почти настиг свою добычу, и понимала, что остановить его сейчас – бесполезно.

Когда он скрылся за следующим поворотом лестницы, Акане обратилась к подруге. Нет, она не забывала о ее присутствии, все это время отслеживая ее состояние. Юки больше не убегала, по крайней мере, пока не делала таких попыток. Сейчас было самое время что-то сказать, как-то поговорить с подругой. Это было их время. Несмотря на то, что это было самое опасное место из возможных. Юки, с надетой на нее курткой Макишимы, выглядела скорее нелепо. И волосы… Акане заметила это сразу – у нее были неровно острижены волосы. Что еще этот человек делал с ней. Как еще его присутствие рядом могло повлиять? И время ли сейчас задавать все эти вопросы?..

- Юки, я рядом. Я очень рада, что ты жива! Я беспокоилась о тебе… И… я не знаю, что еще сейчас могу сказать, – вся решимость пропала из голоса Акане, когда она обратилась к подруге. Ее вновь захлестнуло чувство вины за то, что с той случилось, и радости от того, что она видит ее живой.

Акане смотрела, и не узнавала свою подругу. Она привыкла к тому, что Юки – та, кто всегда поддержит и приободрит, найдет аргументы в защиту самого лучшего исхода событий, окажется рядом… А сейчас, здесь, наверху башни Нона, она сидит рядом с ней, в чужой одежде, испуганная, как загнанный зверек. Было ли Акане ее жалко? Пожалуй, это чувство она могла бы назвать в череде других, не менее сильных. Страх, отчаяние, вина. Ей казалось, что что-то неуловимое произошло с Юки – что-то, что намного сильнее, чем потемнение оттенка впечаталось ей в душу. И след, оставленный этим чем-то, был неизгладим. Как шрам от глубокой раны, или как встреча с тем, что меняет всю суть человека, раз и навсегда. Было видно, по внешнему виду и состоянию подруги, что она не была травмирована, что ее не мучили, на ней не было никаких следов насилия, кроме, пожалуй, обрезанных волос. Но кто знает, возможно, она и сама могла себе их обрезать? С какой целью – иной вопрос.

Почему же она была так спокойна сейчас, пережив столько всего в эти короткие минуты? Раз, встретившись с ней, первое, что сделала – убежала в неизвестность. Попала в руки к этому… преступнику – но сдержала себя в руках, реагировала холодно, и даже в чем-то расчетливо. Это было так не похоже на ее подругу, что, пожалуй, в чем-то даже пугало.

- Ты сама как? Я совсем не узнаю тебя…

Только в тот момент, когда Юки увидела кровь, и бросилась срочно помогать, Акане почувствовала, что это все же тот человек, которого она столько лет знала – суетливый и заботливый, и как будто то тяжелое чувство не-узнавания отлегло, давая место иным.

- Спасибо, Юки. Больно, но ничего, сейчас кровь остановится, и я смогу идти. Еще ничего не закончено, пока этот человек на свободе, страшные вещи продолжат происходить. Ты говоришь, он отпустил тебя… - для Акане эта фраза Юки была самой непонятной из всего. Похитил, чтобы выманить Когами в те подземелья, и на этом ее роль должна была быть завершена – но он забрал ее, и больше месяца держал у себя. Зачем, с какой целью? Что делал там с ней, или что она там делала? – Почему? Почему он отпустил тебя? И почему только сейчас, не раньше?.. – этот вопрос просто крутился в голове, как навязчивая мысль, и не давал покоя. Столько времени, они тщетно искали Юки, пытались найти способ ее спасти, вызволить, а он просто взял и отпустил ее. Сейчас. «Что ты за человек, Макишима?»

Она… беспокоится о нем, о его состоянии, о том, что с ним будет? Акане слышала тревогу в голосе подруги, когда та спрашивала о том, что ждет этого преступника. Тревогу. Кем он успел стать для нее, если успел? Почему все так. Однако, на этот вопрос, кроме ответа инспектора Бюро, у Акане был свой ответ. И она знала, что у ушедшего туда Когами также был свой. И эти ответы различались. Что ответить Юки? Какой ответ не будет ложью?

- Да, мы пришли за Макишимой. Но я рада, правда рада, что мы нашли тебя. И что ты цела. Скоро мне нужно будет последовать за Когами-саном, потому что таков мой долг. А ты… Юки, сейчас важнее понимать, что будет с тобой. Твой оттенок темнее нормы, но пока показатель не сильно превышен. И я думаю, что терапия может тебе помочь. Однако, если ты продолжишь оставаться здесь, твое состояние может ухудшиться…

Хотела ли Акане, чтобы ее подруга сейчас оказалась где угодно, только не с ней рядом? Пожалуй, нет, присутствие Юки успокаивало и заставляло собраться самой. Но для нее здесь правда небезопасно. Однако, учитывая обстоятельства того, что она провела так много времени с преступником, было не понятно, как повлияет на нее то, что она может увидеть там, наверху.

- Ты переживаешь за него? Кем он успел стать для тебя. Юки? – девушка, наконец, смогла найти тот вопрос, который хотела задать.

Когда твоя подруга подверглась нескольким травмирующим событиям подряд – как можно в такой ситуации оставаться спокойной и равнодушной? Вот и на Акане слова подруги, чтобы та не волновалась, и попытка Юки успокоить тем, что все в порядке – произвели обратный эффект, скорее разозлили. Впрочем, инспектор привычно переключилась, оставив переживания на заднем плане, на то, чтобы решить ситуацию. Сейчас самым верным казалось каким угодно образом вывести подругу из этого состояния, не давать ей вспоминать и погружаться в то, что могло лишь сильнее травмировать и ухудшить состояние психопаспорта – ведь за прошедший месяц, и даже немного больше, с ней могли случиться самые разные события. Однако, то, о чем та говорила, вызывало больше вопросов, и заставляло Акане вслушиваться, и спрашивать, вместо того, чтобы оставить подругу в покое.

- Стала думать по-другому? Юки, что ты имеешь в виду? И что он для этого сделал?.. – слова взволновали Акане сильнее, чем та могла бы ожидать – ведь это означает, что она зря не настолько серьезно относилась к словами Когами о том, что из себя представляет этот человек. Изменить взгляд Юки на мир было не так-то просто: она выросла в том же мире, в котором росла Акане, и то, что было раньше – лишь рассказы родителей. И все всегда говорили, что сейчас – намного лучше, чем было раньше. И Юки верила в то, что все именно так. Акане не могла понять, о чем подруга говорит, и волнение и непонимание отразились на ее лице.

И было еще то, что привлекло внимание Акане. Имя, которого раньше она не слышала, и с которым не приходилось сталкиваться во время работы в Бюро.
- Какое имя ты произнесла? Че Гу-сон? Кто он? Сможешь рассказать мне? - Акане предполагала, что это мог быть тот самый хакер, который замешан не в одном преступлении, которые приходилось ей раскрывать, не считая тех, с которыми она никогда не встречалась. Видимо, Юки знает намного больше, чем инспектор могла предположить, и это было для девушки также удивительно, как и то, что ее подругу столько времени держали в заточении, а потом просто отпустили. Все это не могло быть так просто, и смутное ощущение, что здесь есть что-то еще, что Акане никак не могла уловить, никак не оставляло. Вся история была достаточно запутанной и непонятной. Когами-сан мог бы помочь ей во всем этом разобраться, но сейчас он был там, куда ей тоже вскоре нужно будет идти.

Юки говорила что-то про то, что она должна была стать приманкой… и эта мысль неприятно задевала что-то внутри. Акане показалось, что все, что сейчас происходит, весь их разговор – лишь для того, чтобы задержать ее здесь. Нет, она не сомневалась в подруге, и была рада говорить с ней – но также одновременно вполне четко думала о том, что сейчас могло происходить там, наверху. И не могла найти варианта, что делать с Юки сейчас, какое решение будет верным – здесь у нее пострадавший, чье состояние может ухудшиться, а там наверху подчиненный и опасный преступник, и возможно Когами нужна ее помощь. Это было тем моментом, когда еще чуть-чуть и будет поздно, и нужно принимать решение. Но как – нет представления. Выстрелить из парализатора и оставить Юки здесь? Разве она может так поступить с подругой? Сделать это ради ее блага? Взять ее с собой и рисковать ее состоянием там, если она встретится с тем преступником, который держал ее у себя больше месяца, вдали от родных и привычной жизни? Чего добивается Макишима? Разделить Акане и Когами – и было его планом? И тот, с кем он разделился – не был ли это тот самый Че Гу-сон, о котором упомянула Юки? И что происходит там, куда пошел Кагари?

Объятие, в которое заключила ее Юки, вывело Акане из мыслей, которые она чуть было не стала проговаривать вслух. Почему-то что-то внутри говорило, что говорить совсем обо всем, о чем она думает, сейчас не время, да и не место. Она отстранилась от подруги, давая понять, что сейчас – не время и не место для того, чтобы просто привычно и спокойно болтать – хоть она и понимала чувства Юки, и тепло ей улыбнулась, чтобы поддержать, выразить, что на самом деле ей действительно не все равно, и она рада ее присутствию. Однако вопрос о том, что делать дальше, нужно было решать.

- Юки, я думаю, что мне нужно пойти за Когами-саном. Скажи, ты хочешь пойти со мной, или тебе совсем не хочется встретиться с тем, кто держал тебя пленницей последний месяц? – Дело было не в том, что Акане не приняла решение – она успела решить, что Юки может самостоятельно выбрать, чего она сейчас хочет больше, распорядиться своей судьбой самостоятельно. Акане интуитивно казалось, что с тем, кто пережил подобный стресс, лучше говорить как со свободным человеком с чистым оттенком – это больше пойдет на пользу при реабилитации, чем если просто решить все за него. Давать возможность выбирать – то, что сейчас действительно важно.

Вопросы Юки не были для Акане совсем неожиданными, однако ввели ее  в замешательство, и она бы предпочла не отвечать на них… сразу. Хотя у нее не было сомнений в том, как работает система Сивилла, вопросы подруги все равно застали врасплох. Если то, что говорит Юки правда, если все, в чем его подозревают – он и правда совершал, и есть живой свидетель – его можно судить. Однако, система Сивилла не рассчитана на такое. А то, на что она рассчитана – считать коэффициент преступности и назначать приговор – в отношении конкретно этого преступника она, почему-то, не делает. Вместе с этим приказ взять Макишиму живым и доставить в Бюро, выглядел немного иначе. Возможно, в системе есть иные способы наказания преступников, кроме Доминатора? Просто… для исключительных случаев, поэтому они не распространены и неизвестны Акане. Или… было какое-то иное объяснение? Или и правда, Система не совершенна, и такие люди, как Макишима, могут свободно разгуливать на свободе, и творить преступления – и против этого не было никакого способа бороться. Ведь то, что сейчас происходило на улицах, было хаосом, устроенным этим человеком. Знал ли он, что у них просто нет средств быстро справиться с ситуацией, или надеялся просто немного задержать Бюро? И правда ли то, что справиться с этим у Сивиллы нет ресурсов, потому что она рассчитана на то, что люди подчиняются закону? Пока у инспектора не было ответа на эти вопросы.

Думала ли Акане  когда-нибудь о том, что Сивилла может ошибаться? Думала ли, что если Сивилла не может остановить Макишиму – он делает то. что нужно для общества…
- Нет, никогда не думала об этом. Наше общество построено на том, что есть система Сивилла. Сомневаться в ней – ставить под сомнение то, как мы сейчас живем. Что же касается Макишимы. С точки зрения человеческой морали, то, что делает этот человек – преступления. И почему Сивилла не может его осудить… остается для меня пока непонятным. Однако, тем важнее поймать его и доставить в Бюро. – Акане отвечала на вопросы Юки настолько честно, насколько могла себе позволить. Она и правда не думала об этом раньше, и сейчас было не время и не место, чтобы найти ответы.
Если только не станет слишком поздно. Пока они здесь, там, наверху, Когами-сан может в любой момент нарушить приказ, у него много поводов сделать это, Акане точно знает. У него не сработает доминатор, но есть иные способы… Будет ли он тогда прав? Что сама Акане думает о том, что предполагает об исходе  их встречи? Уверена ли она, что может остановить его сама? Нет. Но она не может не попробовать. Такие люди, как Макишима, должны быть осуждены, по всем возможным правилам. И если в системе Сивилла нет такого инструмента, чтобы судить его, значит, его нужно найти или создать… Готова ли на это Акане. Сейчас она уверена, что да.