Белый цвет потолка уже вызывал болезненные ощущения в глазах, однако девушка не сдавалась и продолжала сверлить потолок взглядом, который день подряд, лежа на кровати в форме морской звезды, которую выбросило на берег и та должна обреченно доживать свой оставшийся свой час под палящим солнцем. Нацуки казалось, что она уже так не первый год наблюдает белые полотна над головой, а внутри черепной коробки даже и ни одной мысли нет, как бы поменять или разнообразить времяпровождение в этой камере, которая как волк, замаскировалась под белоснежную овечку. Даже про то, что некогда ее покой здесь потревожил причастный к смерти отца человек, как-то тоже выскользнуло из головы. Или может было даже все равно. Йокояма не совсем понимала, откуда такое отсутствие к чему-бы то ни было. Точнее, она и не совсем задумывалась.  В последнее время ей давалось с трудом даже поесть толком, хотя, девушке скорее так казалось, потому что свой завтрак, обед или когда там им дают еду Нацуки ела быстро, когда самой казалось, что проходит несколько вечностей, перед тем, как емкость опустеет.  С началом нового года первые несколько дней девушка еще что-то пыталась как-то себя занять и не сойти с ума: слушала классическую музыку, делала несложные физические упражнения, однако уже на третий день января Йокояма перестала делать зарядку буквально после пяти минут, было уже лень включать музыку. Вообще, не было ни единого желания, стремления делать что-либо. Любые проверки так же проходили для нее относительно незаметно - словно смотрела фильм на очень быстрой перемотке. Разве что иногда что-то доносилось до ее сознания из разряда: «Сегодня намного лучше!» или «Отличные показатели», на что девушке в ее нынешнем состоянии было глубоко наплевать. Начнись конец света, она бы так и продолжила лежать или сидеть на койке.  Не хватало, может, еще слюны изо рта для полной картины. Благо, что хотя бы совсем немного, но отдавала контроль тому, в каком положении она решила находиться еще пару десятков часов или больше.
Сегодняшний день ничем не отличался от остальных, разве что люди в белой форме зашли в палату и вместо того, что бы говорить радостно о том, что настало время процедур, девушка не менее веселым тоном сообщила:
- В последнее время у Вас наблюдалось значительное осветление оттенка психопаспорта. Но это не единственная хорошая новость. С радостью Вам сообщаем, что в связи со стабильным показателем Вашего психопаспорта, было решено закончить лечение. А, следовательно, сегодня был Ваш последний день пребывания в нашем Реабилитационном центре. Прошу за мной. – Девушка так старательно улыбалась, будто за это ей платят миллионы, не говоря уже о том, с каким воодушевлением и позитивным настроем она все это говорила. Жаль, конечно, что Нацуки вряд ли оценила ее старания. Разве что немного повернула голову в сторону шума, но смотрела больше куда-то вдаль. После того, как гостья в белом халате закончила свою речь, камеру заполнила пауза. Йокояме потребовалось некоторое время, дабы сообразить, что к чему. Еще некоторое время, посмотрев в сторону, где раньше была дверь, Нацуки медленно и тяжело поднялась, будто вместе с этим ей еще и проходится поднимать груз, весом в несколько десятков килограмм, прикрепленный ко всему телу. Однако, на удивление, девушка хотя бы следовала за персоналом в более оживленной манере. На самом деле, пока они куда-то направлялись, со стороны работницы центра доносились различные слова, которые в голове Йокоямы превращались в сплошную кашу, а потом то, что от них осталось – моментально исчезало, не оставляя ни следа.
- Проходите, пожалуйста, сюда. – Рука спутницу указала направо – в сторону серых, видимо, автоматических дверей. Без малейшего вопроса, недоумения или интереса, Нацуки покорно проследовала в помещение. Как только Йокояма оказалась внутри, двери сзади тут же захлопнулись, а сама комната была что-то вроде прохода к еще одной, которая так же скрывалась за серыми дверями.
- Пожалуйста, снимите Вашу одежду и положите в контейнер. – Донесся из динамиков уже другой, спокойный женский голос. Рядом с девушкой из стены выдвинулось что-то вроде металлического ящика. Скрипачка вяло стянула все с себя и в такой же манере закинула куски ткани в емкость. Двери в следующую камеру открылись. Что-то внутри подсказывало, что стоит пройти туда. В принципе, она так и сделала. Новая комната мало чем отличалась от предыдущей. Помещение снова заполнил все тот же неспешный голос, который попросил расставить руки в стороны, закрыть глаза и не открывать их до звукового сигнала. Судя по происходящему, здесь осуществлялась «чистка и дезинфекция» бывших пленников этой белой тюрьмы. После всех этих обрызгиваний, моек и сушек девушка поймала себя на мысли, что ей хочется упасть. Однако голову снова заполнил чужой голос, который попросил пройти дальше, одеться и уже выйти в главный зал. Наверное, будь Йокояма в более адекватном и вообще состоянии, то может быть придирчиво отнеслась к той одежде, которую пытаются ей всунуть. Здесь ей предлагали одеть так себе нижнее белье, джинсы, свитер, подобие верхней одежды, которое больше даже напоминало куртку и спортивную обувь. Хотя, начни скрипачка разборки насчет одежды, то, скорее всего, ее час свободы бы явно отложили. Поэтому, наверное, даже лучше, что все, что она может, так это молчать и передвигаться. Когда все приготовления были закончены, последняя дверь открылась. Еще некоторое время Нацуки с недоумением находилась в подобии «одевалки», прежде чем вышла за ее границы. Правда, по ощущениям еще было трудно сказать, чувствовала ли она свободу или нет. Даже хороший душ еще не смог привести скрипачку в чувства. Не факт, что она может скоро прийти в себя, однако саму Йокояму не особо терзал вопрос причины ее подобного поведения. Девушка все так же неспешно прошла в зал. В ее относительно пустой черепной коробке появился новый голос, который ей показался явно знакомым, но не достаточно, что бы вспомнить обладателя и кем он ей приходится. До конца не понимая, что происходит, но, не имея к этому никакого интереса, Нацуки не спешила смотреть на того, кто пришел забрать ее из этого безумия, в еще больший котел. Однако когда мужчина стал перед ней и твердым тоном сказал, что они едут домой, что-то внутри немного щелкнуло. Она, наконец, перевела на него взгляд и смотрела прямо в глаза, как и он. Что-то внутри стало пытаться двигаться, словно старый завод делать попытки возобновить работу. Спустя несколько минут, девушка слегка кивнула в знак согласия. За это время что-то пыталось зародить в мозгу попытки сомнений, мыслей, предположений, но все тщетно. То ли потому что что-то за спиной уже управлял нитками или же, потому что просто не хватало сил и желания подумать.
Пропуская мимо ушей прощальный слова персонала, Йокояма проследовала за незнакомцем и переступила через последний порог, который отделял ее от свободы, если это можно так назвать. Еще некоторое время девушка ощущала на себе дуновение ветра, слышала запах улицы. От внезапной смены окружения даже заболела голова. Продолжая стоять у двери, скрипачка наблюдала, как отдаляется от нее силуэт с серыми волосами. До сих пор не понятно, откуда он взялся и что ему надо. Но Нацуки по-прежнему было еще трудно начать соображать. Догнав мужчину медленным шагом, Йокояма еще немного постояла у открытой двери, словно сядь она в машину и устройство всего мира поменяется навсегда. С некой опаской, что в принципе вообще было весьма странно для ее состояния, скрипачка села внутрь. Спустя несколько минут, как они тронулись с места, девушка сама того не замечая, отправилась в объятия к Морфею. Пожалуй, даже на улице под лавкой спать куда приятней, чем в том месте. Скрипачка точно для себя прониклась неприязнью к этому центру.
Машина остановилась, а Нацуки медленно открыла глаза. Выйдя из машины, она могла увидеть свой дом, который казался теперь даже в какой-то степени чужим местом. Мужчина действительно не солгал. Не обращая внимание на то, рядом спутник или нет, она медленно направилась к входной двери. Что-то в глубине сознания изо всех сил пыталось вытянуть важные воспоминания из недр, однако пока девушка чувствовала какое-то болезненное ощущение в области груди. Руки и лицо немного замерзли, и хотелось уже попасть в само помещение. Чисто на подсознании, уже стоя у двери, Нацуки что-то нажала и можно было, наконец, зайти внутрь. Увы, но тело не обдало теплым воздухом, да и атмосферой так же. Холодно не было, но чувство какого-то дискомфорта присутствовало. Сделав еще шаг вглубь комнаты, боль в груди лишь усилилась. Внимательно бегая взглядом по гостиной, почему-то по щекам стали бежать слезы. Йокояма стала двигаться вперед. Перед глазами возникали какие-то фрагменты, которые явно относились к ней, и которые провоцировали закричать что есть силы, но все, на что она была сейчас способна, это молча идти к месту, где убили отца и чувствовать, как холодные соленые капли стекают к подбородку.
Здесь. Она четко помнила, где он превратился в лужу. Не смотря на то, что свет не был включен в помещении, девушка без проблем нашла место. Упав на колени перед той областью, где когда-то было кровавое пятно, Нацуки наклонилась и протянула дрожащую руку вниз. Будто пытаясь вытянуть из ковра то, что когда-то появилось на нем в ту ночь и состояло из отцовской крови и внутренностей, Йокояма сжала ладонь в кулак. Просто невыносимая боль рвалась наружу, хотелось закричать, метать все вокруг, но девушка лишь легла рядом и свернулась в клубок, продолжая беззвучно плакать. Прошло, наверное, минут пять жалкий валяний на полу, прежде чет девушка более менее пришла в себя и приняла вертикальное положение.
- Сейчас. – Впервые за долгое время что-то сказав, скрипачка направилась на второй этаж, в свою комнату. Наверное, было не самое подходящее время для подобных манипуляций, но нужно было как-то усмирить в себе желание прямо на своем же теле разорвать эту отвратительную одежду. Однако по-прежнему такой ярости в сознании не наблюдалось. Поэтому нужно было престо сменить ее что-то более приятное коже и глазу. Сменив свой внешний вид на черную рубашку, широкую юбку с высокой талией и колготы, Нацуки даже немного вздохнула с облегчением. Не то что бы она была слишком чувствительной в своем состоянии, просто почему-то решение момента с одеждой было жизненно необходимым. Йокояма вернулась к лестнице и спустилась со второго этажа, будто ни в чем не бывало после этого цирка на полу. Но может походка была слишком размеренной и в какой-то степени даже слишком неспешной, учитывая тот факт, что в доме находился посторонний человек. И кто знает, какие у него планы.
- Не желаете выпить? – Девушка смотрела куда-то мимо незнакомца.

Отредактировано Yokoyama Natsuki (06.12.16 14:42)

Понимание пространства и времени внутри черепной коробки в какой-то степени отсутствовало. То ли из-за странного состояния, которое продолжалось уже около недели, то ли из-за внутренних переживаний, которые даже нормально дышать особо не давали. Каждый, вспыхнувший в голове эпизод из недавнего прошлого, тут же вызывал боль в груди и сильнейшее желание выпустить ее наружу в виде соленых слез. Однако раздавшийся эхом в голове голос мужчины немного привел ее в чувства. Правда, не заметив для себя, что тот начал подходить к девушке, Нацуки даже немного вздрогнула от неожиданности, стоило дистанции между ними значительно сократиться. Она медленно подняла глаза, пытаясь сфокусировать зрение на лице собеседника и рассмотреть его более подробно. Йокояма буквально уставилась ему в глаза, слово это могло ее избавить от всех мучений, которые терзали разум и душу. Правда, из всего сказанного им, скрипачка уловила лишь его имя и то, что она могла видеть его раньше. Остальные звуки, исходившие из его рта, как-то смазывались, не давая понять четкой картины. Девушка даже стала внимательно следить за движением его губ, будто это поможет ей лучше воспринимать все то, что он хочет сказать. Однако все это было абсолютно бесполезно и безрезультатно. Непонятные звуки внутри головы сталкивались друг с другом, будто волны ударялись о пирс и звучали уже как синтез нескольких расстроенных струнных инструментов, от чего у нее еще сильнее разболелась голова, и захотелось пойти вниз, за вином, авось, перестанет твориться этот кавардак внутри. Не дожидаясь конца его слова, Йокояма направилась к главной лестнице, возле которой был вход в погреб, где отец обычно хранил свою винную коллекцию.
В основном, там были вина из Франции. Не то что бы он избегал видов данного напитка из других стран, но просто для себя поняла, что для него нет ничего лучше производства родины круассанов и шуток про лягушатников. Спустившись в помещение, пропитанное холодом, она включила слабый свет. Почему-то никакого дискомфорта не чувствовалось. Наоборот, даже казалось что отец где-то рядом. Он с трепетом относился к каждой бутылке, лежащей на полке, словно это его дитя. Девушка, если быть откровенным, не совсем понимала подобное отношение именно к этому виду алкогольного напитка, но совершенно спокойно принимала данный факт. Ведь в какой-то степени она так же ведет себя по отношению к скрипке и ко всему, что может быть связанно с ней. Конечно, не то что бы Нацуки хорошо разбиралась в сортах и видах, но какими-то познаниями в данном деле отец все же с ней поделился. Подойдя к нужной стойке, скрипачка осторожно взяла бутылку, дабы ни одна пылинка не упала с ее поверхности. После чего, постояв еще немного, она осознала, что холодный каменный пол приносит все же некоторые неудобства практически босым ступням, защищенным, разве что, тонким слоем капрона. Неспешным шагом Йокояма вернулась в гостиную, не забыв выключить за собой свет. Бережно неся бутылку в руке, с такой же осторожностью она поставила на большой стол, выполненный из красного дерева. Его тоже, вроде бы, выбирал глава семейства. Отголоски в голове постепенно, вяло и лениво стали собираться в какие-то более менее четкие мысли. Во всяком случае, сейчас у нее в извилинах барахталась четкая мысль, что неплохо бы ногам оказаться в какой-нибудь обуви. Да и заодно штопор нужно бы взять, дабы открыть бутылку. В магазинах можно было отыскать различные электроприборы, разительно облегчающие жизнь. Хотя, казалось бы, куда уж проще? Здесь за тебя решают, в принципе, практически все. Возможно, у них в доме где-то и завалялся электроштопор, но отец просто ненавидел открывать подобное произведение искусства, сделанное практически вручную бездушными приборами. Не то что бы он не любил технику – сам же варился во всем этом деле,… Однако, похоже, открытие бутылки вручную для него было символом того, что человек не совсем еще отдался в рабство микросхемам и технологиям, а чтит традиции и может что-то делать и сам. Хотя, наверное, такая мысль была относительно смешной для, казалось бы, простого действия.
Направляясь за штопором, девушка подошла к небольшому шкафу, находящемуся рядом с проходом в кухню, ближе к входной двери. Там находилась обувь, зимняя и не очень. Отца, ее и матери. Однако долго уделять внимание тому факту, что теперь главе семьи его ботинки уже вряд ли пригодятся, не стала, а просто взяла оттуда свои какие-то простые, черные лакированные туфли, на невысоком каблуке, которые явно носила в погоду потеплее. Но в принципе, на улицу Йокояма не собиралась, поэтому и эти сойдут. Поначалу было даже немного непривычно. Хоть и прошло чуть больше недели и казалось, что теперь придется учиться заново. Однако, спустя 10 секунд, ситуация стабилизировалась и девушка не чувствовала, что еще немного и может упасть. Медленным и размеренным шагом она отправилась в другую комнату, где в одном из кухонных тумб, в ящике находился относительно массивный штопор ручной работы. Отец очень любил эту вещь, вроде даже с ним связана какая-то смешная история, однако Нацуки точно не до нее. Да и не помнит, к тому же. Еще некоторое время, изучив стальной предмет, девушка прошла в гостиную обратно, в таком же темпе, в каком покинула ее. Вернувшись к столу, скрипачки принялась открывать бутылку. После недолгих и несложных махинаций, хотя, в какой-то степени, с ее физическим состоянием все же пришлось немного приложить усилий. Но пробка уже лежала на столе, а Йокояма наполнила бокалы на половину, после чего села на диван напротив. Она вглядывалась в багровую жидкость, словно там можно будет найти вопросы мироздания.
- Chateau Gruaud Larose… - С французским акцентом произнесла Нацуки, наконец, нарушив тишину, - 2083 года урожая. – Еще тише добавила девушка. Ни проронив больше, ни слова, она продолжала вглядываться в красное отражение, давая мыслям в голове опять переплетаться и быть похожими больше на какую-то непонятную смесь. Сделав небольшой вдох и выдох, скрипачка неспешно стала пить из бокала, во всяком случае, ей так казалось. А на самом деле она выпила это все в два-три глотка. Какая-то неописуемая жажда охватила тело и разум. Поставив емкость на сто, потянулась к бутылке и стала жадно пить из нее, будто в организме не было ничего вроде воды достаточно продолжительное время. Однако, из-за того, что глотки были весьма большими, а сама она не особо осторожничала, что уже изо рта вытекало, в итоге девушка закашлялась и вернулась бутыль обратно. Прокашлявшись около минуты, скрипачка буквально рухнула на спинку дивана и с пустым взглядом смотрела куда-то мимо Макишимы. Дыхание еще не восстановилось, а на коже уже чувствовалось, как дорожка от вина начинает впитываться в кожу и засыхать. Проведя пальцами по нужному месту, будто кто-то вколол анестезию в руку, и приходилось ею двигать сквозь немоту, Нацуки медленно стала вытирать след от напитка, после чего прикрыла глаза. По телу постепенно стало расплываться чувство расслабленности, хотя казалось, что кто-то прибивает конечности гвоздями, что шевелить пальцами было даже труднее. Спустя еще минут пять, девушка сделала глубокий выдох.
- Вас не тошнит от всего вокруг?- Немного приоткрыв веки, Йокояма посмотрела на мужчину напротив. Голос был тихим, однако ввиду того, что в доме и так царила тишина, можно было все хорошо расслышать. – Дело не только в системе, но и в людях… - Сев нормально, Нацуки снова потянулась к несчастной бутылке и стала наполнять бокал. – Они считают, что они такие единственные на всем белом свете… – Заполнив стеклянное изделие практически до отказа, девушка протянула руку вместе с ним вперед, пытаясь высмотреть своего нового знакомого через призму рубиновой жидкости, будто готовится сказать что-то очень важное. – … и им подвластно все. – Не спеша, дабы не проронить ни одной капли, Йокояма поставила бокал на стол, подвинув его ближе к центру стола. Пришлось даже вытянуться вперед. После данного движения, девушка приняла обратно вертикальное положение и встала с дивана. – Но их суждения о том, что они уникальны и могущественны, весьма ошибочны. – Нацуки ступила ногой на стол, после чего понялась и уже полностью стояла на нем. Он не был достаточно высоким, поэтому дабы взойти на него особо усилий не понадобилось. – Ведь всегда есть тот, кто их превосходит. – Девушка стала медленно идти вперед, шагая ровно, словно была начерчена невидимая линия. Стук каблуков о лакированную поверхность заполнял комнату, пока она ничего не говорила. Сделав несколько небольших шагов и приблизившись к бокалу, Нацуки стала смотреть на него с презрением и даже злостью, как тогда, когда к ней в камеру наведался тот ублюдок. – И стоит ей захотеть, - Скрипачка подняла ногу над хрупким стеклянным изделием, - и все они исчезнут. – Раздался хруст. Йокояма со всей злобой, которая постепенно пробуждалась внутри от долгого сна, раздавила этот несчастный предмет. Разве что ножка с основанием вовремя «отскочили в сторону» и остались целы. А тем временем, она продолжила давить оставшиеся крошки под подошвой. Взгляд был направлен куда-то непонятно вперед. – А потом, она сделает так, что все забудут о существовании этого «не такого как все». – Немного подняв ногу в сторону, Йокояма резко смахнула ногой оставшееся стекло на столе, ну или что смогло попасть под ступню. Во всяком случае, столкновение ножки с основанием произошло. – Кстати, да. – Шагнув вниз с поверхности и прихватив с собой бутылку, Нацуки направилась к месту, где убили отца. – У меня всегда было чувство, что всегда то, что нужно знать исчезает, дабы никому хуже не стало. Но ведь как пыль, в погребе на поверхности бутылки делает вкус вина таким, какой он есть, так и произошедшее с нами по жизни делает нас такими, какими мы являемся. Однако она просто старается сделать так, что бы о чем-то забыли, не помнили, вычеркнули из сознания. Это как операция, которая была, но ты совсем о ней не помнишь. Но стоит посмотреть ее запись по телевизору… - Занеся руку с бутылкой над нужным местом, она наклонила ее в сторону ковра, и он снова постепенно становился красным, как в тот день, - … и ты вспоминаешь, кто ты есть на самом деле и что сделало тебя именно таким. – Когда содержимое закончилось, скрипачка не глядя кинула стеклянное изделие за спину, а то, в свое очередь с чем-то столкнулось и, видимо, разбилось. После этого она села на колени перед пятном, после чего легла на него, словно заслоняла своим телом от опасности, давая одежде вбирать в себя жидкость. Но было совершенно все равно. Вообще, какие-то странные ощущения. Будто все происходит наяву, но словно спишь. Может это такой побочный эффект отхода от лекарств – начинаешь творить различные странности, которые определенно смотрятся неприемлемо со стороны.  Полежав в такой позе около десяти секунд, девушка перевернулась на спину и выставила руку над собой. Свет падал между пальцев. Она пристально вглядывалась между ними, совершенно не обращая внимания на то, что теперь и спина вся промокла.
– Я помню. – Рука упала в сторону, на пол. – Я слышала Вас. – Нацуки повернула голову в сторону Макишимы, после чего немного лениво перевернулась на бок, в его сторону, по-прежнему лежа в винной луже. – Однако на самом деле не думаю, что знаю о Вас что-то больше, чем имя. Но раз Вы уже бывали здесь по приглашению отца, думаю, ему было бы приятно увидеть Вас снова. – Девушка медленно приняла сидячее положение, после чего так же лениво встала и направилась обратно к столу. Волосы прилипли и к лицу, по которому скатывались алые капли и к мокрой рубашке, которая, в свою очередь, пристала к телу.
- Получается, что Вы меня вытащили из того дурдома…? – Это было скорее утверждение, нежели вопрос. Потому что тут явно понятно, кто стоит за ее освобождением. – Вряд ли бы Вы стали это делать без связей и необходимых возможностей. – Подойдя к деревянному элементу интерьера, поверхность которого была по-прежнему мокрой и усеянной мелкими стеклянными крупицами, которые блестели на свету, словно драгоценные камни, она уселась за ним и стала водить пальцами по остаткам вина. – Но с другой стороны, просто так делать подобный жест бессмысленно, особенно, в нашем обществе. – Вырисовывая непонятные узоры, скрипачка старалась избегать попадания на кожу острых кусочков.  – Меня совершенно не беспокоит Ваша цена и то, что Вы попросите. И дело даже не в том, что у меня достаточно средств на это. – Нацуки слегка усмехнулась и подняла голову в сторону Сёго. – Даже если бы у меня совсем не было  денег, я все равно достала их. Чего бы это мне не стоило. Я хочу быть тем, кто раздавит всех виновных в смерти отца и в том, что произошло в моей семье. Меня не интересует, в какую цену это обойдется, даже если это человеческая жизнь. Однако собой я жертвовать не намерена. – Тонкие пальцы остановились. – Пока, разве что, моя месть не свершилась. А дальше совершенно все равно, что случится. Можете даже сами убить меня, если Вам того хочется. – Йокояма по-прежнему злостно усмехалась и подперла голову рукой, не обращая внимания на прилипшие к щеке волосы.

Отредактировано Yokoyama Natsuki (07.12.16 11:43)

Слова накручивались, как кинолента на бобину, образовывая в голове постепенно увеличивающийся гул. Немного прищурившись и надавив уже липким пальцем от красного вина на висок, девушка пыталась вернуть прежний порядок. Было непонятно, то ли слова гостя с волосами цвета зимнего дневного неба образовывали неразбериху в сознании, то еще действие лекарства продолжало подавать признаки жизни, все еще пытаясь бороться за ее сознание. Но ведь было уже слишком поздно. Как девушке отступать, так и препаратам как-то дергать за ниточки.
С каждой секундой новая информация отзывалась звуком, как если бы кто-то стучал металлическим столовым прибором по бокалу из богемского стекла, пытающегося привлечь внимание публики в зале. Однако в какой-то момент хрупкая грань не выдержала больше напора и разлетелась на сотни кусочков, как тот, который она раздавила собственной ногой. Изучив взглядом острые крошки на темном столе, в который раз, Нацуки медленно встала и внимательно посмотрела вперед, будто ее взору предлагаются все самые сакральные тайны мироздания.  Отголосок спокойного голоса Макишимы поглощал ее, как зыбкие пески пожирают несчастных жертв, оказавшись не в том месте не в тот час. Но было уже все равно. Месть за причиненные страдания свершится. Во что бы то ни стало.
Не поворачивая голову в сторону собеседника, Йокояма посмотрела на мужчину. Чрезмерное спокойствие веяло от него, как веет могильный холод с кладбищ. А, казалось бы, мягкий, но безразличный взгляд окутывал с головы до ног как липкая паутина, которая уже дожидалась своего шестиногого создателя с новым обедом в виде какой-то мошки. На какой-то момент она и правда почувствовала себя мелкой мухой, попавшей в коварные угодья к пауку. Ведь определенно это не она его ждала, а он ее нашел.
Размеренно направляясь к креслу напротив, девушка поправила волосы, которые порядочно прилипли не только к коже лица, но и к блузке спереди и сзади, как и сама черная ткань телу. Но было совершенно не до этого. Было все равно на внешний вид. Ему, похоже, тоже. У них было то, что необходимо друг другу.
Медленно опустившись в кресло, Нацуки положила руки на подлокотники и закинула ногу за ногу.
- Вы мне только что сами сказали об этом. – Последовал ответ на последний вопрос. Практически не моргая, она изучала лицо Сего, словно стоило ей прикрыть веки буквально на секунду, как тот испарится подобно лучу света в комнате, где закрыли все окна шторами. Голос был спокойным, ровным. Наверное, даже слишком. Как бывает у матерей, которые бережно и заботливо, дабы не разбудить свое чадо поют ему песнь колыбельную.
- Вам не кажется, что только тот самый враг опасный, который облик друга принимает? – Против его методов работы она ничего не имела. Ведь каждый действует, как может и использует те средства, которые доступны, а может даже и еще дополнительную выгоду принесут. Облокотившись на мягкую спинку кожаного изделия, скрипачка все так же пристально изучала ее собеседника и весьма вероятно, партнера в какой-то степени. Да, за все надо платить. Особенно когда на кону честь семьи и возмездие, ставки вырастают настолько высоко, что пронзают Небеса.
- Как я уже сказала, для меня не играет роли то, что Вы попросите. Все что будет угодно. – Скрипачка слегка сжала подушечками пальцев подлокотники и тихо выдохнула. – Как бы там ни было, но отец заботился о благосостоянии семьи, поэтому возникнуть проблем с тем, сколько и что он оставил – не должно. Более чем вероятно, что не малая часть акций "Тойота", принадлежавших ему, окажется в моих руках. Но до подобных игр мне особого дела нет. А Вы, в свою очередь, можете ими распоряжаться, как заблагорассудится. Однако, для выяснения подробностей, что же именно достанется мне, а соответственно, и Вам, необходимо встретиться с юристами и обсудить завещание. – Не особо, на самом деле, ей было по душе говорить в подобном тоне, но ничего не оставалось. К тому же действительно, больше распоряжаться имуществом было совершенно некому, а с учетом не таких уж ее и больших аппетитов в финансовом плане, то накопленное за всю жизнь отца состояние могло бы и дальше продолжать пылиться где-то в базе данных. – Поэтому все, что Вам необходимо в материальном плане – лишь вопрос времени. Главное, осторожней играйте партию. Мне преждевременные неприятности так же не желательны. – Склонив голову немного вбок, теперь взор был направлен куда-то мимо Макишимы. Пальцы медленно опустили мягкую фактуру. – Надеюсь, что предоставление Ваших услуг для свершения правосудия не будет вызывать вопросов. С моей стороны гарантирую сто процентное удовлетворение условий. - Девушка снова встала с кресла и посмотрела в сторону, где некогда был убит ее отец, а буквально несколько минут назад она сама лежала так подобно морской звезде, выброшенной на берег.
- Как бы не выглядело примитивным желание мести, стремление наблюдать чью-то боль… Ведь за все должна производиться своя плата. Я готова принять смерть, подобно базарным марионеткам, чьи нити которых лопнули  и они медленно превращаются в пыль. Но сделанному злу должно воздастся сполна…-  Медленным шагом Йокояма направилась снова к центру ковра перед лестницей, держа руки за спиной.
- Теперь иди и порази Амалика и истреби все, что у него. Не бери себе ничего у них, но уничтожь и предай заклятию все, что у него. И не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла. – Голос стал на полтона тише, но достаточно, что бы другой присутствующий помимо нее в комнате смог разобрать, что она там говорит. Вглядываясь в потемнение от вина на мягком покрытии, странные отрывки из не менее странной книги, непонятным образом вырезанные в сознании поглощали словно бездна.

Отредактировано Yokoyama Natsuki (03.05.17 13:24)