"За чем я еду на эту встречу?"
Улицы района, по большей части застроенного частными домами, были узкими и прямыми. В сгущающихся сумерках на них не было ни людей, ни машин. У Ко было время в запасе, и он был осторожен. Чутьё? Нет, вряд ли. Простая осторожность того, кто ступил за край. Сам, по своей воле. Пастушья собака, укусившая руку хозяина стада. Пёс, унюхавший в хозяине запах волка, не станет брать из его рук мясо.
"Чего я хочу больше? Смерти или ответов?"
Когами не нужен был ответ на этот вопрос. Возможно, он знал его и так. Или, может быть, не собирался узнавать раньше времени. В нём не было ни сомнений, ни колебаний. Его уверенность можно было назвать судьбой, но он ощущал её иначе. Человек, лишившийся смысла своего существования, также, как и человек, предавший себя, теряет опору и цель жить. Вместе со смыслом теряет и самого себя. Найти Макишиму Сёго было его смыслом, исполнить который было его целью. Отступить значило возненавидеть себя, отказаться и от долга, и от собственного чувства справедливости. Он не ожидал, что сама справедливость окажется на кону у этой встречи.
"Чего ищешь ты? Что было твоей целью?"
Ко сузил глаза, обрывая цепь мыслей. Этого он не ожидал - фургона Бюро на месте назначенной встречи. Мог ли ожидать этого Макишима Сёго? Нет. Шинья был уверен в этом. Значит, выследили. Макишиму или сам его звонок - это не было важно. Когами нахмурился и свернул, больше сотни метров не доехав до места. Его не должны были заметить. Пока шлем работает, доминатор не будет для него угрозой, как и для Макишимы, но для Системы угрозой он должен быть. Какова вероятность, что Тсунемори не сама узнала об этом месте?
"Слишком высока".
Тревога заставляла его действовать быстрее, но тревога не за Макишиму, за пастухов, которых бросил. Если они пришли за Макишимой, он нужен им живым. Любой ценой - таков приказ, Когами не сомневался в этом. Но Макишиме живыми они не нужны, и он вооружён. Он оставил мотоцикл у угла ближайшего дома с торца строительной площадки, на которой в сумерках возвышалось здание будущего торгового центра, мотор он заглушил ещё раньше. Его подозрения оправдались, когда у ворот он увидел Гинозу. Остальных не было, значит, они внутри, а Гино, должно быть, ждёт его.
"Значит, знали именно о встрече".
Ко нахмурился, сжав зубы. Если Сивилла узнала о звонке, его участь должна быть такой же, как у Кагари. Но Гино здесь не для того, чтобы убить его. И всё же встречаться с ним Когами не должен был, если не для себя, пусть для него. На территорию он вошёл, перебравшись через забор с другой стороны. Приближающаяся ночь играла ему на руку, как и пол стройки, покрытый песком и цементом, скрывающими шаги. Кто в этой ночной охоте был хищником, а кто добычей - вот, что он хотел бы знать. Кто из них жертва, отступавшая единственной дорогой - наверх, в ловушку, а кто - хищник, знающий, что отступать скоро будет некуда. Он узнал ответ, тихо показавшись на лестнице на второй этаж. Был ли он неожиданностью? Пожалуй, нет. Исполнителей было двое, Тсунемори была с ними, и, зная, с кем имеют дело, и, хоть ненадолго застав врасплох, они могли оказаться здесь. То, чего он не ждал, - это того, как Тсунемори знакомым жестом вскинет доминатор в спину Макишиме.
"Вот, значит, как".
Этого можно было ожидать. Доминатор - универсальное оружие Сивиллы, чьи показания Система вычисляет на основании данных киматического анализа вне очереди. Но что значит этот киматический анализ, если на кону человек, так нужный безгрешной системе живым?
"Нет".
Он мог бы подумать о многом, но сейчас у него на это не было времени. Всё, что нужно было ему, всё, на что он мог потратить секунды, которые у него были, это ответ всего на один вопрос. И "нет" было этим ответом. Нет, Макишима Сёго не попадёт в руки Сивиллы. И потом у него будет время проговорить в сознании все те мысли, что неясным потоком роились сейчас в нём, но в это мгновение, когда Тсунемори ещё стояла, подняв доминатор, а у Макишимы была ещё секунда, чтобы понять, что произошло, в его распоряжении были только ответ и инстинкт, который должен был заставить действовать, пока время ещё не упущено. Этот доминатор в руках инспектора, скорее всего, так же выстрелит в него, как в Макишиму. Это значит, что Тсунемори нужно обезоружить. Она стоит к нему почти боком, так что доминатор хорошо ему виден, но он слишком далеко, чтобы можно было быть уверенным, что она не выстрелит в него прежде, чем он выбьет его из её рук. Значит, ему оставалось только одно. Револьвер не был привычным оружием, и Ко не мог быть уверен в своей меткости, но чувство, что он рискует всем, заставляло его забыть о колебаниях. Он не промахнулся, выстрелом разбивая корпус доминатора и выбивая его из рук инспектора. Больше он ему не помеха, а значит, больше бывшим коллегам нечего ему противопоставить.
- Когами-сан!.. - Акане смотрит на него огромными глазами. Был ли Макишима тем, ради кого она приехала сюда? Нет, даже Когами понимает это. Ему жаль, но для него на кону всё то, чем он пожертвовал, чтобы найти Макишиму, и всё то, что оставалось у него сейчас. И смысл, и справедливость.
- Инспектор, я не позволю, чтобы ты забрала его в Бюро, - он смотрел ей в глаза, и никакого другого выхода в его взгляде не было. Он не предлагал, и не убеждал. Он просил понять его и поверить, но, в случае отказа, отступать не собирался. Он не знал, что она знает правду, как и он, и сейчас было не время понять, хоть интуитивно он и чувствовал это, чувствовал в том, как уверенно она подняла доминатор. Она знала, что предохранитель будет снят.
- Ко... - Масаока был ранен, Кунидзуку Макишима достать не успел, но ни один из них не будет ему противником, если дело дойдёт до этого. Если Тсунемори не согласится.
- Когами!..
"Совершенное общество достигается путём отказа от совершенного общества. Вот, что лежит в основе системы "Сивилла"", - отражение ночных звёзд поблёскивало в тёмной воде залива. Ко курил, сидя на бетоне пустого причала, поднимающиеся ворота домика позади него были открыты.

"Жизнь человека не стоит ничего," - Когами думал о Кагари. Случайно наткнувшийся на правду, которую так старательно скрывают, он едва ли понял, что означает увиденное. Выросший в реабилитационном центре, он не любил Сивиллу изначально, Систему, подписавшую ему приговор отброса общества, но он был предан Бюро и коллегам. Он был хорошим парнем, хорошим бойцом и хорошим исполнителем. Было ли это важно Системе? Нет. Найти нового исполнителя дело пары дней. Может быть - пары недель. Зависит только от срочности, идеальная пророчица безошибочно выберет новую подходящую кандидатуру. Сколько угодно новых. Псы Системы, "глаза и руки Пророчицы" были просто рабочим механизмом. Собственной ценности они не имели. Зато собственную ценность, очевидно, имел Макишима. "Совершенное общество достигается путём отказа от совершенного общества". Когда эти мысли приходили ему в голову, мир для него был совсем другим.
- Сутки, - Когами обернулся на голос, не вздрогнув, словно заранее видел чужое приближение, хотя это было и не так. Всё время, пока Макишима смотрел в окно и спускался на улицу, он сидел к дому спиной, свесив одну ногу к воде. Ему было о чём подумать, так что скуки он не ощущал. Чувство, сопровождавшее его целый день, было другим. Словно через сутки должен был наступить конец мира, и от него ничего не зависело. Оставалось только ждать, на досуге обдумывая, с толком ли прожил свою жизнь.
На диване в доме Масаоки лежал без сознания человек, которого Когами фанатично искал три года. Убеждённость в том, что должен найти его, делала его одержимым желанием выжить. Жить, пока не закончит дело. Всё свободное время искать любую зацепку в официально закрытом деле, следы в преступлениях, которые приходится расследовать. Это ожидание превратило его из инспектора в охотничьего пса. И после трёх лет ему оставалось ещё подождать сутки. Не меньше двадцати часов - столько нужно человеку, чтобы очнуться от такого попадания парализатором. Двадцать часов до границы, за которой Когами не знал своего будущего, потому что не загадывал.
- Даже если бы ты не прислал тот файл, я бы не был удивлён тому, что произошло, - голос Ко звучал спокойно, и в позе не было напряжения, но взгляд, когда он перевёл его на лицо Макишимы, был почти таким же, как несколько дней назад в башне Нона. Твёрдым, прямым и пронизывающим. Он смотрел снизу вверх, в темноте его глаза казались синими, но никакой опаски в нём не было, как и намерения напасть. Их взгляды встретились на несколько долгих секунд, и Ко смотрел в глаза своей цели, добычи, за который, не разбирая дороги, гнался охотничий пёс, и вглядывался в человека. Человека, которого смог понять и найти. Он ни о чём не думал, просто смотрел, а потом отвернулся, возвращая взгляд отражённым в воде огням Токио. Смотреть в глаза Макишимы было тем же, что смотреть в бездну. Она затягивала, пробуждая голодную ярость, воспоминания, преследующие в кошмарах, желание убить, желание схватиться в бою. Невозможность отпустить взгляд, безразлично потеряв чужое внимание.
"- Ты должен смотреть на людей.
- А что делать, если не можешь взглянуть на человека?"
Когами усмехнулся еле слышно, опёрся на колено и вздохнул. Голодная злость улеглась, давая месту тому другому, ради чего он ехал вчера на встречу. Он не был готов умирать и терять людей ради закона, который устанавливали единоличные судьи. Этот закон не защищал людей, этот закон не был беспристрастным. Ко нужно было решить, что он будет защищать и, если верит в свою справедливость, как далеко готов зайти. На это решение у него оставалось четыре дня, и Ко собирался по назначению воспользоваться ими. Об этом он думал днём, когда, зная, что ночью время придёт, спал, доставал припасы и нужные вещи. Теперь он не торопился.
- И это и является самым плохим знаком.

- Мерилом здоровья общества можно считать жизнеспособность составляющих его индивидов, если они окажутся вырванными из привычного социума. Залогом готовности людей вверить решения, составляющие для них всю линию жизни, в руки единственной системы, лишить себя свободы выбора является вера их в то, что непредвзятая, лишённая свойственных человеческой душе страстей Сивилла предложит им заведомо лучший для них выбор, - Когами снова обернулся, тёмная в бликах вода, в которую он смотрел, не могла удержать его взгляд, как и мысли, стремившийся сейчас только к человеку, стоящему рядом. Чтобы по лёгким шагам понять его приближение, Когами не нужно было смотреть. Он знал, что Макишима остановится рядом, - не сомневался в том, что, подходя ближе, он не станет нападать.
"В этом твоя цель?" - обернувшись, Когами поймал чужой взгляд, и сам жест был почти прямо заданным вопросом, хоть, вместо него, Когами и произносил другие слова. Глядя в лицо Макишимы, он хотел узнать... "Не желаю этого больше видеть" - таков его мотив? Вылечить общество? Нет, скорее разрушить его таким, какое оно есть. В его действиях со шлемами не было ничего для того, чтобы строить. Он лишь дал людям повод высвободить всё то, что они вынуждены скрывать. Ему нет места в этой Системе. Стремится ли он наблюдать за теми, кто, благодаря ему, выходят за установленные Сивиллой границы? Или же его взгляд направлен на саму систему? - "Нет, не совсем."
Чтобы найти его, Когами снова и снова обдумывал те факты, которые были ему известны, искал связь отдельных элементов, чтобы понять логику, понять того, о ком он знал только имя. Это был единственный шанс найти его. Теперь он мог узнать его, глядя ему в глаза. Вот только сам не знал ответа на вопрос, какой смысл в этом теперь. Макишима Сёго прямо здесь. Чтобы закончить всё, достаточно одного выстрела. Какое значение имеет то, какие чувства заставляют его идти своим путём? Он виноват в преступлениях, совершённых не его руками, и на его собственных кровь ни в чём не повинных людей. И закон не способен защитить от него. Раз так, Когами должен остановить его сам.
"Должен," - он хмурился, не отрывая темнеющего взгляда от Макишимы. Но только остановить от чего, если той самой Системе, чей порядок он попрекает, он больше всего нужен живым. Но разве это искупает кровь людей. Но тогда искупает ли кровь других людей то, что так решила Система? Прежде чем поднимет револьвер, Когами должен найти ответ, что за закон он защищает, сам становясь убийцей.
Он чувствовал - этот ответ лежит на дне бездны, которая смотрит на него глазами Макишимы Сёго. Что бы он ни оставил за спиной, чтобы не потерять себя, ему оставалось искать его.
- Тома Кодзабуро..! - произнесённое имя разорвало нить мысли, тяжёлый тёмный взгляд изменился. То, что заставило Когами мгновенно подняться на ноги, на секунду распахивая глаза, было не только удивлением. Оно смешалось с мгновенно вспыхнувшей злостью, неизбывной и ещё более горячей от того, как легко было сказано ему это имя. На долю секунды, но перед глазами встали жертвы Томы, фотографии из отчётов, которые Когами перечитывал три года. После того, как Когами попал в реабилитационный центр, Тому так и не нашли, хотя признали виновным по "делу об образцах" - вот, что гласил официальный заключительный отчёт.
"Представитель Сивиллы... Что..." - он должен был догадаться, что это вероятно. Сивилла готова пойти на многое, чтобы получить Макишиму и, значит, нет ничего удивительного, если на подобные меры она шла и раньше. То, что Тому не нашли, означало, что он провалился сквозь землю. Скрылся? Был убит? Когами готов был поверить и в то, и в то, ключом к этому делу он считал Макишиму, Тома был всего лишь исполнителем. И всё же, даже так, дело было странным. "Такие убийства невозможны в системе Сивилла", - так он думал ещё тогда. Но, значит, вот, почему дело быстро закрыли. Искать Тому не было смысла. Его нашли.
- Страх перед смертью, значит... - изменившийся голос Макишимы заставил сосредоточиться на разговоре. Было то, что важнее узнать и понять, чем то, что произошло три года назад, и чего он не знал всё это время. - Значит, вот что за тело увозили с места аварии. И это всемогущество ты презрел.
Тома Кодзабуро заслужил смерть - мысли Когами были в смятении, но это чувство было на удивление ясным. Зная, что Система Сивилла включала в себя Тому и стремится включить Макишиму, несложно было предположить, что многие из её членов могут быть такими же преступниками. Этот факт должен был играть большую роль, но Тома... Тома был не только тем, кто именем непогрешимой Системы управлял ими как пешками, сознавая всё лживое всемогущество. Он был тем, кто убил Сасаяму. Именно он, своими руками. Он был тем, желание вскрыть кого собственными руками сделало Когами исполнителем. Мысль о том, что Макишима Сёго убил его, выпотрошив мозг из тела киборга, рождала чувство, похожее на... удовлетворение.
- От тебя ожидали другого. Я прав? Что за правду тебе решили раскрыть? - Когами поднял голову, выговаривая слова тише и медленнее. Не только знание, что Тома мёртв, но каким-то образом и то, где он был всё это время, неожиданно успокоили мысли, этим же именем взбудораженные. Что-то изменилось, и Ко сам заметил это, но описать словами бы не смог. В нём вдруг появилась тишина, словно до сих пор что-то постоянно шумело. Он услышал, как на другой стороне залива работают строительные дроны. Приглушённые звуки донёс порыв холодного зимнего ветра. Когами коротко оглянулся по сторонам. На краю воды не жил практически никто, здесь не было сканеров, район считался нежилым и, в отличие от многих, действительно таковым являлся. Но, вне зависимости от того, что собиралась написать Тсунемори в свой отчёт, скрыть от шефа Касей произошедшее вряд ли будет возможно. Это значит, что Сивилле известно, что Макишима находится где-то вместе с ним, беглым исполнителем. Возможно, он ошибался, но, скорее всего, это заставит Систему действовать быстрее. Потому что вероятных вариантов было только два, и оба должны её совершенно не устраивать: или он Макишиму убьёт, или нет. Им стоило вернуться в дом. - Нет, - его тон после короткой паузы изменился на собранный и деловитый. - Пойдём.

Давно видавший лучшие времена компьютер старика тихо жужжал. Купленный лет тридцать назад, он не потянул бы и половины современных стандартов виртуальной реальности, но был как нельзя кстати, чтобы заказать кое-что необходимое. Например, еду. В повисшей тишине Когами смотрел в окно слева и слушал мерное жужжание и звуки поглощения обеда, который по времени больше соответствовал ужину.
Вот она, правда, чтобы узнать которую, он стал бешеным псом для общества, в котором родился. Что сказал бы ему Гино на это? Назвал бы сумасшедшим и самоубийцей, наверное. Хотя, скорее всего он вообще не стал бы говорить, или просто спросил бы: "Зачем, Когами?!". Голос инспектора прозвучал очень натуралистично, Когами еле заметно вздрогнул и упёрся взглядом в Макишиму. Нет, это была не правда - то, ради чего он сбежал из Бюро, пусть он и хотел её узнать. Он ушёл ради того, чтобы найти его, Макишиму Сёго. Вычислить и схватить призрака, сделать его видимым, догнать его, привести его к правосудию, которое он каким-то образом обманул. Заставить его ответить за те преступления, настоящим виновником которых он являлся. Вот, что было его целью. Оставаясь в Бюро, он не мог этого сделать, потому что у Бюро цель была иной.
"Об этом ли я думал, уходя? Нет... Он выманил меня сам, и не запахом добычи, а этой самой правдой, которую я теперь знаю. Вот, почему я ушёл", - Ко прикрыл глаза, как в пространство глядя в лицо Макишимы. - "Или - вот, почему я не мог оставаться".
Жалел ли он? Нет, чувства сожаления в нём не было. Он поступал согласно своим убеждениям, и потому ему было не о чем жалеть. Другого пути для него не было. Даже откажись он от погони, мог ли он остаться в Бюро? Нет. Эта правда вызывала чувство злости и презрения, и она не стоила тех жизней, которые были за неё отданы. По крайней мере, именно это чувство испытал Когами, слушая ответ Макишимы. Но, хорошо это или нет, он знал её, и с этим знанием он не мог работать в Бюро.
Теперь он понимал, почти не сомневался, что в Бюро были те, кто знал если не полную правду о Сивилле, то её часть. Возможно, кто-то один, но он был. Инспектор, наверняка. Инспектор, которому поручали самые тонкие дела, - Когами видел таких за те годы, что работал в Бюро.
"И один из них работает и сейчас", - теперь стало совершенно понятно, что Тсунемори знает правду. По тому, как она тогда без колебаний подняла доминатор, это было ясно. Значит, узнав лицо Сивиллы, она приняла его? Нет, она не из тех, кто отступился бы от своих убеждений. "Думаю, осуществлять правосудие и поддерживать общественный порядок одинаково важно", - вот, что она сказала ему в их последнем разговоре. Если она узнала обо всём, и всё же приехала, чтобы остановить Макишиму - и его, Ко, тоже, - у неё есть на это причины.
"И это значит, что мы ещё встретимся", - Ко вздохнул с досадой и опустил голову, принимаясь за еду.
- Возможность стать частью всемогущего божества, управляющего обществом, должна быть привлекательной для того, кто ненавидел общество за то, что не мог быть им принят, - мысль о Тсунемори сейчас была не тем, на чём Когами мог бы надолго заострить внимание. Оторвавшись от еды, он наконец вернулся к диалогу. - Но... тебя не должно было это привлечь, - Ко поднял глаза, глядя в лицо Макишимы, и вдруг усмехнулся, его лицо на секунду смягчилось. Это был странный разговор, странный потому, что был таким, словно ничем не отличался от образа Макишимы, навязчиво поселившегося у него в голове. Словно он продолжал говорить с собственным представлением о человеке, которого ищет, чтобы убить. Но, вместо его воображения, сейчас перед ним был Макишима из плоти и крови.
Но Ко не думал, что это странно. Потому что это долгое время и было его целью - понять Макишиму Сёго. Странным было то, что они разговаривали. Всё слишком изменилось за эти несколько дней. Словно тьма, в которую он смотрел, вдруг оказалась вокруг него, и вина в этом лежала не на Макишиме. Он преследовал свои цели, правда же о Сивилле оставалась правдой.
- Разница между тем, когда ты воплощаешь собой правосудие непредвзятой, обезличенной системы, для которой все равны, и смыслом правосудия которой является предвосхищение преступлений, покой и безопасность общества, и тем, когда это правосудие не обезличено, и суждение о том, кому жить в благополучии, а кому умереть на месте, выносят судьи, чья личная оценка вполне имеет место быть, которые стремятся к благу не только страны, но и своему, для кого жить человека не значит ничего на фоне важности заполучить в свои ряды ещё одного члена, очень велика, - Когами говорил негромко и смотрел мимо Макишимы, снова в окно. За ним вечер окончательно перешёл в ночь и огни города, далёкие на той стороне залива, были похожи на фальшивые звёзды. - В обоих случаях система не учитывает человеческий фактор, ей безразличны причины и мотивы, ей безразличны люди. Но безличная система, машина, и не может учитывать этого, какими бы точными и сложными ни были её вычисления. Кроме того, система является не просто единоличным судьёй, для сложившегося общества она воплощает сам правопорядок. Даже если он справедлив не ко всем, он обеспечивает порядок и безопасность. И последнее суждение отдано в руки людей, сотрудников Бюро, которые, как бы права ни была Система, вольны отменить её приговор и опустить доминатор. Это справедливо. И это - залог порядка, путь к идеальному обществу. Так я думал. Но, если Система представляет из себя людей, то она не будет являться правопорядком. Потому что каждое суждение в таком случае выносит конкретный судья. Являющийся человеком, и оттого человечный. Такой системой движет уже не заложенная создателем задача, чёткая программа, а прямая человеческая воля. Жить, управляться, развиваться. Не имеет значения, каковы их цели и идеалы. Их безразличие к жизням не может быть оправдано их механической природой, - Ко, поднявший голос к концу, остановился, сжав зубы. Его глаза, по-прежнему прикованные к окну, блеснули сталью. - И они с лихвой доказали правоту моих слов. Скрывая правду, они просто убили Кагари, и никакая справедливость тут была ни при чём. Желая заполучить тебя, они сняли с доминатора блокировку... - он хмурился, сдвигая брови. Говорил ли он потому, что считал, что Макишиме должно быть это интересно, или ему было всё равно, словно он говорил с самим собой? Скорее, для него это было что-то вроде ответной откровенности в ответ на правду о Сивилле. И, одновременно, прелюдией к ответу на заданный вопрос. - Я мог когда-то выбрать практически любую работу, но выбрал Бюро. "Я хочу защищать людей" - вот, что я думал. Я имел в виду не охоту за сорвавшимися людьми, которых засекли сканеры, я имел в виду работу детектива. Расследовать преступления и находить преступников, тех, кто действительно опасен. Справедливость - вот, чего я искал, - Когами усмехнулся и повернул на столе чашку с кофе. - А вышло, что всё это время приказы мне отдавали такие же, как те, кого я ловил. Мириться с этим... Я не стану. Поэтому, - он наконец повернул голову, прямо глядя в лицо Макишимы, - я ушёл бы в любом случае. Но что дальше, я пока не знаю, - он выдохнул и глотнул кофе, который успел почти остыть. Заговорив снова, он словно заново поднял казалось бы законченную мысль, раскрывая её смысл по-другому, как Макишима другой стороной развернул несколько минут назад вопрос. - Ты рисковал, отправляя мне файл. Не только ведь для того, чтобы поговорить о Сивилле?
"Что ты намерен был делать?.." - эта мысль была прямым смыслом того, что он сказал вслух, но напрямую этот вопрос задавать он не собирался. Не только из-за его прямоты. Из-за того, что у Когами и самого были ответы, он только хотел знать, какое из предположений было верным. - "Каким был твой план? Остановиться сразу после шлемов ты не должен был..."

[ava]http://s2.uploads.ru/R9CN1.jpg[/ava]

"Нужно отдать тебе должное, ты пошел на всё ради этой цели. Мне даже стало интересно - почему? Только ли ради справедливости?"
В машине, простоявшей в гараже почти двадцать лет, был навигатор с давно устаревшей картой города и не было разработанного тринадцать лет назад автопилота, управляемого Системой Сивилла. Когами не было дела до современности оборудования, но отсутствие подключения к сети сейчас было только на руку. Новая карта Ко была не нужна - план улиц изменился не сильно, а плана заброшенных зон в системе просто нет. Но сейчас был актуален именно он. Когами не опасался глаз Сивиллы, и всё же проложил маршрут дальше от хорошо наблюдаемых зон.
"Ради того, чтобы закрыть дело. Это преступление было невозможно в этом обществе. Я знал, что Сасаяма вышел на верный след. Я должен был закончить это за него".
На заднем сидении лежал шлем. Когами знал, что Сивилла ищет их. Скорее всего, Бюро считает, что к этому моменту один из них мёртв. Возможно, об этом уже известно и шефу Касей. Но, даже если так, ей нужно найти любого из них как можно быстрее и любой ценой. Потому что она знает, что им известна правда.
"Если закон не может защитить людей, я буду судить тебя сам. Но, если убью тебя теперь, это будет просто месть".
Он знал и тогда - если убьёт по собственной воле, станет убийцей, каков бы ни был мотив. Но это был единственный выход, если закон бессилен. Но что, если под сомнение ставить сам закон? Обладая человеческой волей, Система Сивилла сама решила, каков коэффициент преступности Макишимы Сёго.
"Я не отпущу тебя. И, если наши пути разойдутся, - тогда я убью тебя".
"Но пока..." - у него был выбор. Не вмешиваться, просто отказавшись от того, с чем он не мог бы примириться; или же что-то изменить. Если он выбирал второе, у него было всего четыре дня. И Макишима Сёго. - "Макишима..."
Его мысли были в хаосе. В тот день, когда Макишима позвонил ему, он стремился узнать правду. Правду, от которой зависело в это время многое. Но, всё же, все эти три года, каждый день с того дня, когда в последний раз он услышал Сасаяму, его цель была не в этом. Его разум и его чувства были заняты другим. Чтобы поймать остывающий след, он должен был сосредоточить на этом всё своё внимание. Искать, даже когда не было ни единой зацепки, ловить каждый шанс. Чтобы раскрыть преступление, невозможное для этого общества, он должен был обладать и чутьём, и разумом.
С того дня, когда он услышал аудиозапись из Академии Осо, он больше не мог думать ни о чём другом. Всё оказалось на втором плане, и он даже не отдавал себе отчёта в том, что его мысли больше не переключаются ни на что. Поиск Макишимы Сёго занимал всё его внимание.
Перед тем, как Когами ушёл из Бюро, старик спросил его: "Ты терпеть не можешь зло? Или же самого Макишиму?"
"Ни то, ни другое", - ответил он, и эти слова оставались правдой. Он не мог отступиться. Есть такие дела, с которых ты уже не можешь повернуть назад. Ты должен дойти до конца. И что же, то, что происходит сейчас, и есть этот конец?
Ко не убил его, и отпустить не сможет, а его внимание по-прежнему сфокусировано на нём. И он не знал, что дальше.
Когами с глубоким вздохом выпустил дым и выбросил в окно окурок. Его ненадолго расслабившееся лицо снова затвердело и он повернулся к Макишиме, неосознанно сжимая пальцы на руле.
- Как ты собираешься убедить Кудама? - он отвлёкся от дороги на несколько секунд, ловя глаза Макишимы, но его взгляд был по-прежнему целеустремлённым и пристальным. Навигатор моргнул, подсказывая поворот на узкую улицу между спящими коттеджами. Когами не знал, что будет дальше, но он знал, каков следующий шаг. Он сжёг мосты и шагнул в пропасть, веря, что силы, мудрости и знаний достаточно, чтобы освоиться в любых обстоятельствах, так что теперь оставалось ориентироваться по ситуации.
Сейчас им нужно было сотрудничество профессора, разработавшего когда-то выбранное правительством решение продовольственного самообеспечения. Когами плавно остановил машину, заглушил двигатель и снова повернулся к Макишиме.

"Убедительное средство", - он посмотрел на Макишиму ещё секунду и, выдохнув, перевёл взгляд на дом профессора Кудама. Решение уже было принято, но дорогу, которую он выбрал, стоя на краю бездны, вряд ли можно было назвать мостом. Возможно, однажды он будет жестоко сожалеть о том, что пошёл на это. Наверняка это будет очень скоро, да и достаточно было уже того, что он делает сейчас. Но он сделал этот выбор, чтобы быть самим собой, и прямо сейчас тратить время на сожаления было глупостью. Раз взялся - действуй. Когами вернул взгляд на Макишиму и молча вышел из машины, считая это очевидным ответом.

- Кто вы такие?! - Когами знал, что Кудама не станет просто соглашаться превратить в убийцу бога, которого создал. Лаборатория, которая стала их целью, была известна немногим, и её создатель, даже давно выйдя на пенсию, был её надёжным хранителем. Он был честным человеком, сделавшим большое дело для благополучия общества и заслужившим спокойную жизнь и смакование любимого алкоголя. Он был одним из тех людей, ради защиты которых Когами выбрал работу в Бюро Общественной Безопасности.
"И теперь я превратился в одного из тех, от кого раньше их защищал", - не смотри в этот момент на него с ужасом и непониманием профессор, Когами усмехнулся бы, но сейчас вместо этого он медленно поднял револьвер, и в его глазах не было ни капли колебания.
- Боюсь, что у вас нет выбора, профессор Кудама, - нет. То, что собирались сделать он и Макишима, не было тем, от чего Бюро Общественной Безопасности призвано защищать людей. Шлемы, давшие чувство вседозволенности, управляемые слухи в сети, истерия, массовые беспорядки, - всё это, спланированное и спровоцированное Макишимой, выходило далеко за пределы и ожиданий, и возможностей Бюро. То, к чему была готова современная полиция, ограничивалось возможными действиями одного человека с потемневшим психопаспортом. Преступления Макишимы были направлены против даже не общества, самой Системы. Пожалуй, это то, что в прошлом называлось политическими преступлениями. Действия, призванные подорвать сам сложившийся порядок. То, на что решился сейчас пойти Когами, было следующим шагом этой же цепи. Вне зависимости от того, что из себя в действительности представляет Система Сивилла... Нет, именно потому, что она представляет из себя, на первом месте для неё не может оказаться ничто, кроме функционирования созданного ею общества. Без людей и их - по крайней мере, мнимого, - благополучия власть Сивиллы пустышка. После того, как урожай гипер-овса будет уничтожен, встанет вопрос о массовом голоде. После стольких лет изоляции и продуктового самообеспечения у страны нет средств для производства достаточного количества иного продовольствия. Но допустить голод Сивилла не позволит, а это значит, что торговля, производящаяся сейчас в минимальных масштабах, должна будет стать массовой. Японии придётся закупить продовольствие, и для этого не подойдёт один единственный поставщик. Даже если предположить, что она попытается следовать прошлым путём и полностью использовать для торговли дронов, в таких масштабах это будет невозможно из-за нехватки как грузовых судов как таковых, так и дронов для их обеспечения. Это будет означать ослабление таможенного контроля и - проникновение мигрантов. В таких условиях станет невозможным общество, полностью построенное на контроле психопаспорта.
Этот путь к изменению порядка был альтернативен другому - более жёсткому и более прямому: открыть обществу правду о Системе Сивилла. Но для этого были нужны доказательства. Как минимум - видео, показанное Когами Макишимой, но почему-то он был практически уверен, что его больше нет. Это, вместе с тем, сколь тонким был сам лёд под ногами Когами, было причиной того, что он пошёл на другой вариант, не останавливаясь на этом.
"Если видео всё ещё у Макишимы, он сам вернётся к этому. После того, как закончим с гипер-овсом".

- Рассчитывала ли Сивилла, корректируя структуру государственной власти, на вероятность попыток её свержения? Есть ли у неё методы для борьбы с этим, или же она всецело полагается на Бюро, считая, что, каковы бы ни были замыслы, люди остаются людьми, целями для доминатора? - Когами говорил негромко и, не отрываясь, смотрел на дорогу серо-стальным взглядом, - Или же, мня себя всесильной, Сивилла рассчитывает поглотить тех, кто способен найти в ней изъян, - дороги за пределами Токио были практически пустыми. Профессор Кудама в напряжённом молчании сидел на заднем сидении. Оглушить его было бы надёжнее - Когами тоже так считал. Но перенести достаточно грузного человека в машину было бы риском. Большим, чем просто появиться на той улице. Их не могли отследить сканеры, но, если бы кто-то увидел в окно, он бы скорее всего вызвал Бюро. Когами хотел избежать этого. До региона Хокурику от дома Кудамы было примерно четыре часа езды. Бюро, если выйдет на их след, наверняка воспользуется самолётом - вот, почему Когами хотел максимально выиграть время.
"Что будет, скажи я им правду?" - мысль была обособленной и не вела за собой размышлений, она прозвучала в холодном разуме Когами, как в пустоте, и пропала. Он на ощупь вытащил сигареты и закурил, его практически не меняющийся собранный взгляд был прикован к дороге: непривычное сейчас зрелище, но отсутствие автопилота вынуждало к этому. Чужое присутствие рядом он ощущал физически, даже не оборачиваясь к сидящему рядом Макишиме.

Комплекс, чья работа полностью обеспечивала выращивание модифицированного овса для Японии, был огромен и пуст. Полностью автоматизированная работа делала бескрайние поля словно вымершими, только работали оросительные машины и ветер качал колосья, пуская по полю золотые волны. Урожай, который когда-то был пропитан заботой и трудом людей, ухаживавших за ним, теперь обрабатывался полностью механически. Сегодня это сделало его лёгкой мишенью.
Ещё десяток шагов Когами смотрел на массив завода впереди, а потом перевёл взгляд на Макишиму. Была ли это последняя часть его плана? Насколько иначе всё должно было случиться, если бы Когами не присоединился к нему? Что чувствует Макишима, когда тень комплекса уже загородила от них солнце? Вопросы, которыми раньше он задавался молча, раз за разом, пытаясь найти ещё хоть одну зацепку, теперь он мог бы задать вслух.
- Как давно ты захотел изменить это общество? - взгляд Когами, вернувшийся к пейзажу колышущихся под ярким небом колосьев, был спокойно задумчивым. - И когда это желание стало для тебя действием?
"Желание изменить это общество"... Сейчас именно оно стало элементом, который заставил их, неизбежно стремящихся к встрече, у которой мог быть только один исход, пойти рядом. Способна ли эта идея превратить их из временных союзников в тех, кто стремится к общей цели, не только одной и той же? "Мы не похожи", - мысль накатила вместе с волной напряжения, сдавившей рёбра. Предположение об их сходстве отзывалось злостью, но он понимал, что это только его реакция, и она не является истиной. - "Сколько в действительности между нами общего?.." - мог ли он найти Макишиму, если бы не был способен понять его действия? И мог ли бы понять, не имея сходства.

- "Трудно бороться с желаниями чьего-то сердца; потому что, чего бы оно ни хотело, оно покупает это ценой души", - медленно проговорил Когами, глядя в небо над громадой комплекса. - Но всегда остаётся выбор, бороться или нет. И в этом выборе тоже смысл человеческой жизни, разве нет? - Пять лет назад... Пять лет назад Когами Шинья был инспектором с лучшими показателями в Бюро, который не сомневался в своей работе, но в самом себе не сомневался больше. Три года назад Когами Шинья понял ту самую мысль: "Идеальное общество достигается отказом от идеального общества". Есть ли разница между убеждениями, которые человек стремится принести другим, заражая их словно порчей, и убеждениями, которые не более, чем опыт и причина действовать? Чем отличается фанатик от пророка?
Когами ещё раз обернулся к Макишиме, глядя, как ветер отбрасывает пряди его волос, и спустя секунду подтолкнул профессора вперёд. Не делать глупостей его уже предупредил Макишима, так что оставалось пройти следом, минуя уровни устаревшей защиты. Карточка, отпечаток пальца, сканирование сетчатки. В каком-то смысле миновать это было сложнее, чем современные сканеры. С профессором Кудама проблем не возникло, но выходить и заходить снова будет не очень удобно.
И выйти у Когами была причина. Макишима вёл заложника и нёс его ноутбук в лабораторию. Он был намерен привести в исполнение план, и у Когами не было повода сомневаться в том, что он сделает именно то, о чём говорил. На это потребуется время, причём достаточно приличное, если представления Когаии верны, а потом им нужно будет быстро убраться отсюда. Проблем быть не должно. Если только за ними не придёт Бюро.
"Это будет плохо. Они будут знать, за кем идут, и должны быть готовы настолько, насколько это возможно. Будет ли это инспектор Тсунемори? Нет, вряд ли. Сивилле нужно уничтожить нас. Скорее всего, это будет второе подразделение", - с Аоянаги Рисой он был знаком с того, дня когда пришёл на курсы подготовки для работы в Бюро. Дольше неё он знал только Гино. И именно поэтому он знал - она не отступится.
"Неужели у них нет внешних камер? Чёрт", - центр управления был пуст, но подключиться оказалось не сложно. Камеры позволяли следить за большей частью внутренних помещений, особенно достаточно посещаемых когда-то, но внешний обзор был очень узким. Если Бюро воспользуется самолётом, узнать о приближении он сможет только когда они окажутся внутри. В таком случае у него едва ли останется время добраться до лаборатории раньше них. Если останется вовсе, - "Ладно, нужны пути отхода".
На то, чтобы, открыв подробный план завода, простроить мысленно варианты маршрутов, Когами потребовалось около двадцати минут. Часть из них вела из места, где находился он, к транспорту. Другая была возможными путями выбраться из лаборатории. Он был уверен - Макишима найдёт схему, а значит, пойдёт одним из них.
Разворачивая видео с камер наблюдения, Когами закурил. Он, беглый сотрудник Бюро, сидел на фабрике, обеспечивающей продовольствием всю страну, и прокладывал маршруты для того, чтобы, уничтожив урожай, уехать отсюда вместе с преступником, которого намеревался убить... Когами застыл на секунду, вдруг поймав себя на этой мысли. Выдохнул дым сквозь зубы, с силой провёл ладонями по лицу, откидываясь на стуле. Это было странно. Не то, кем он стал и что делал - с этим уже всё было решено. Странным было то, как привычно он действовал. Словно это ничем не отличается от привычного плана оперативного выезда Бюро. Неужели так мала разница? Или это он не заметил, как изменился?
А может, дело в Макишиме Сёго? Они действовали, не сговариваясь. Этот план был обговорен не дальше, чем "чтобы попасть внутрь, нам нужен профессор Кудама", но слова были не нужны. Чтобы работать так с Масаокой, им потребовалось знать друг друга много лет. С Макишимой Сёго это выходило само. Он знал его следующий шаг, понимал его по нескольким предыдущим. Таковы ли плоды его трёхлетней погони? Или не в ней дело? И означает ли молчание Макишимы, что он также не сомневается в Когами? И, если так, что это для него? Самоуверенность? Или он тоже следил за Когами достаточно, чтобы предугадывать его действия теперь?
Глядя в статичные изображения на экране, Когами думал о том, нужны ли ему ответы на эти вопросы. Может быть, важнее то, что он доверял сейчас этому человеку, и у него не проскальзывало и смутной мысли, что Макишима предаст его. Это звучало парадоксально, если вспомнить, что он намерен был убить его, ища справедливости и мести. Прошло меньше двух суток, но всё изменилось. Когами сам решил иначе, но с усмешкой думал о том, как всё оказалось просто изменить. Это не было ни хорошо, ни плохо, наверное. У него, в конце концов, были причины, которые он посчитал достаточно значимыми. Но что теперь? Он не знал, и полагал, что решит потом. А пока он ловил себя на том, что смотрит на затылок Макишимы на изображении с камеры в лаборатории и чувство, которое он испытывает, не так уж сильно отличается от того, что было раньше - этот человек притягивает его внимание, порождая смешанные эмоции, имена которым Когами даже не искал. Просто делал из них вывод: как и сказал, он не отпустит его.
"Идут!" - он чуть не пропустил их. Заметив движение краем глаза, резко бросил взгляд на другое изображение - Бюро было здесь. И - как он и предполагал - это было второе подразделение. - "Не успею к нему", - понял Когами, оценив расстояние, и уже хотел броситься наружу из помещения, но замер, вглядываясь в то, как разделилось подразделение. Они не были подключены ко внутренней системе наблюдения. Значит, не могли видеть, где находятся он и Макишима - и всё же они сразу же разделились. О местоположении Макишимы было легко догадаться, потому двое исполнителей, направившихся явно в сторону лаборатории, его не удивили. Более странно было то, что по направлению, в котором двинулись остальные, было не ясно, куда они направляются. Это не была ни одна из основных точек. Ни гараж, ни центральный пункт управления.
"Они не ищут меня", - понял Когами и, напряжённо нахмурившись, затушил окурок в кулаке, - "Они хотят загнать его в ловушку".
На изображении из двери помещения в коридор вывалился в начале один исполнитель, закрывающий руками лицо, потом второй. Макишима бежал к лестнице. Когами лихорадочно окинул взглядом схему в последний раз и выскочил наружу. Он должен был перехватить инспекторов, и он ещё мог успеть.
- Когами!.. - они столкнулись в основании коридора. За его спиной было метров пять до лестницы, за их спинами - десять до развилки. В их руках были доминаторы, в его - направленный на них револьвер. Третьего исполнителя с ними не было. Окинув их взглядом, он увидел за поясом у напарника Аоянаги электрошоковую дубинку, у Рисы она наверняка тоже была. Более полезно, чем доминатор, потому что на Когами всё ещё был шлем, и он исправно читал психопаспорт кого-то из инспекторов, - Брось оружие. Прекрати это. Что ты здесь делаешь?!
Глаза Аоянаги были уверенными и холодными, но в её голосе Когами слышал явное нервное напряжение. Она не хотела исполнять приказ в его отношении, бывший исполнителя отлично понимал это. Как и то, что именно она исполнит его, если только ей представится такая возможность. С того дня, как она собственноручно устранила Кодзуки Рёго, прошло меньше недели. Она работала с этим парнем полных восемь лет, знала его лучше чем кто бы то ни было, наверняка понимала, почему он сбежал, и всё же выстрелила. После этого она не может отступиться, когда на её долю выпала необходимость убить ещё одного старого знакомого. Когами мог бы посочувствовать ей, но сейчас ему было не до того. Нужно было быстро решить, каков план. Доминаторы против него не работают. Значит, им остаётся идти на него врукопашную. Оба должны понимать, что это бессмысленно, но оба решатся. Альтернатива - тянуть время разговором.
Альтернатива для них обоих, потому что Когами понимал, что, чтобы уйти с завода, ему нужно обезвредить их. Холодный разум подсказывал ему: "Стреляй. Если подпустишь близко и не увернёшься, они вырубят тебя". Если это случится, он обречён, а Макишима рискует, если не поймёт вовремя, что нужно уходить.
Он понимал это, и всё равно стоял, держа поднятый револьвер, и не нажимал на курок. Можно сколько угодно всё понимать, но выстрелить не так-то просто.
- Почему... Как ты мог встать на его сторону?! - ему было нечего ответить Аоянаги. Он стоял, сжав зубы, и чувствовал, как решимость постепенно растёт. Он не мог сказать ей правду, а в полуправде не было смысла.
- Я не сдамся, инспектор, - сказал он совершенно ровно, прямо глядя ей в глаза.
- Я не хочу убивать тебя, Когами. Не знаю, что у тебя за причины, но, если отдашь нам Макишиму, можешь уходить, - в лице Рисы была отчаянная решимость. Её коллега обернулся к ней в искреннем изумлении, но только до тех пор, пока Когами не начал отвечать:
- Я не пойду на это, инспектор Аоянаги, - Когами не колебался, отвечая, и знал, что это последние слова бессмысленного разговора. Знал ещё до того, как из-за поворота за спинами инспекторов бесшумно появился Макишима. Рефлексы тела на мгновение закричали, что сотрудникам Бюро грозит опасность, Когами чуть было не дёрнулся, но вместо этого замер, ничем не выдавая появления Макишимы. Ровно до того момента, когда, бесшумный, он не бросился на Аоянаги со спины, одним движением беря её в захват и быстро отгораживаясь ей от её коллеги.
- Не двигайся! - рявкнул второму инспектору Когами, направляя револьвер на него. От них до лестницы было пять метров, и Когами был рад, что не отошёл дальше. Игра с заложником теряла смысл, как только они оказывались на площадке. Из всех вариантов Когами выбрал электрошоковую дубинку, которую он забрал у неё же. Вырубив инспектора, дубинку он забрал с собой. - Уходим, - коротко сказал он и, развернувшись, побежал вниз по лестнице. Можно было обезвредить второго инспектора, легко. Но Когами всё ещё не допускал возможность убийства. Чем быстрее и чем бескровней они уйдут, тем лучше. Главное - добраться до машины у выезда. Запасной вариант, грузовик, был хуже. - Макишима, - Когами остановился двумя пролётами ниже. Ровно на те пять секунд, что были нужны для того, чтобы расслышать, как наверху коллега Аоянаги связывается с исполнителями, и, обернувшись, задержать на Макишиме взгляд и вытащить из-за пазухи нож. Он протянул его молча, потом помедлил ещё мгновение и, отвернувшись побежал дальше вниз.
Ещё один этаж, дверь с лестничной клетки, коридор, несколько массивных дверей, отделявших когда-то линии охраны, и ворота, ведущие наружу. В том, что третий исполнитель будет ждать их там, Когами интуитивно практически не сомневался. Он был в коридоре. Выскочил наперерез, метрах в десяти впереди, потянулся рукой за чем-то, и Когами понял чутьём на опыте, а не разумом - собирается бросить гранату. Три дня назад такая помогла ему утихомирить толпу, попавшуюся на предложение вседозволенности. Такая граната вырубит шлем.
Он среагировал раньше, чем сумел бы осмыслить происходящее. Вскинул револьвер и выстрелил, целясь в уровень бёдер. Промазал первый раз, заставив исполнителя, чьей фамилии не помнил, рефлекторно отшатнуться, второй раз попал, на ладонь выше колена. Смотреть на упавшего исполнителя Когами не стал, проскочил мимо него на улицу, стремясь уехать раньше, чем придётся положить остальных. Этого он не хотел. Он почти запрыгнул на водительское сиденье, сразу же заводя мотор и разворачиваясь, чтобы втопить педаль газа, оставляя завод позади, по прямой разгоняясь между ещё живых полей овса. Только после этого он смог поймать себя на привычном за годы работы в Бюро угаре драки и погони.
[ava]http://sh.uploads.ru/ykza3.png[/ava]

"Хоть на секунду я должен был подумать о том, что он может сбежать от меня", - Когами хмыкнул в ответ на свою мысль. Может, и должен был, но не думал, и не только потому, что машина со всеми актуальными адресами, сохранёнными в навигаторе, являлась убедительной гарантией - он просто не думал, что Макишима может уйти. И он был удивительно безразличен к сомнениям. Возможно, просто устал? Он посмотрел на связку ключей в руке, сунул их в карман и снял шлем. Когда это было необходимо для того, чтобы действовать, он совершенно не беспокоил Когами, но сейчас, когда всё было кончено, он снял его с удовольствием. Снял, заглянул в машину и положил его на заднее сиденье, как в начале этого же дня клал его на заднее сиденье машины Масаоки. Он не знал, зачем Макишима хотел вернуться на место их сорвавшейся встречи, и как скоро вернётся, а начинка этой машины, очевидно, служившей основным транспортом для Макишимы, была ему действительно интересна, но, вместо того, чтобы сесть внутрь, он вытащил пачку сигарет и закурил, опираясь локтями о край открытой дверцы.
Ему стоило бы думать о том, что к этому моменту смертельный для урожая гипер-овса вирус уже был распылён, что скоро страну ожидает новый хаос, и теперь предстоит решить, что делать дальше. Но, вместо всего этого, Когами Шинья с наслаждением курил, глядя в темнеющее небо, потом выпустил последний дым, затушил окурок и сел в машину. Он бы с удовольствием потратил на изучение её необычной начинки какое-то время - но не успел. Он услышал тихие шаги практически сразу, и на выразительный взгляд молча пересел на пассажирское место.
"Поэтому предлагаю дожидаться результатов нашей деятельности у меня", - несколько минут назад эти слова, сказанные совершенно серьёзно, едва ли на секунду заставили Когами задуматься. Чем бы не было продиктовано это предложение для Макишимы, Когами отлично понимал, что вернуться в дом старика означает рисковать. Он верил старому коллеге, но полагаться на то, что этот адрес не всплывёт, он бы не хотел. При прочих равных, убежище Макишимы, о котором за три года он не встретил ни единой зацепки, было намного надёжнее. И неважно, что лично Когами испытывал по этому поводу. Здесь и сейчас он не хотел погружаться в раздумья об этом.
И всё же ничто не удержало его от изумления, отразившегося на лице, когда на карте он увидел конечную точку их маршрута. Прямо в центре города, в жилом, подконтрольном системе Сивилла районе, в нескольких минутах езды от Бюро Общественной Безопасности. Макишима не только не боялся - не опасался их, никогда. Равно невидимый для Системы Сивилла и желанный.
Почему эту свободу он променял на встречу с ним, Когами Шиньей?
- Хм? - он моргнул, оборачиваясь к Макишиме, протягивающему ему обратно складной нож, и мысль оборвалась, перетекая в другую: на месте их несостоявшегося разговора Макишима искал свою бритву. Раз возвращает нож, оружие ему больше не нужно. Это странно, что Бюро не забрало её оттуда. "Не заметили? Хм", - Когами не был ни рад, ни насторожен тем, что Макишима воссоединился со своим оружием. Он только запомнил, что, очевидно, это достаточно дорогая ему вещь, раз за ней он стал возвращаться. Нож он принял из чужих рук и убрал в карман.

Здание, к которому привёл их автопилот, было многофункциональным торговым центром. На цокольном этаже - парковка, и Макишима уверенно завернул туда, так, словно собирался сходить за покупками, и потом ещё раз - съезд в неприметном углу был замаскирован голограммой. Внутри рядом со свободным местом, очевидно, рассчитанным на тот самый седан, в котором они приехали, стоял минивэн. Дверь во внутреннее помещение была под ещё одной голограммой, так что Макишима снова вставлял ключ на ощупь - и снова ключ.
"Не любит электронные замки?" - для человека, выросшего в современном Токио, это было удивительно, но предположить причину было легко - механический замок был... материальным? Поворачивая ключом его механизм, ты не нуждался в электронном посреднике между твоим намерением запереть дверь и результатом. И ещё такой замок нельзя было взломать, имея минимальные хакерские навыки. Или уровень доступа сотрудника Бюро.
"Ни одной голограммы, хм", - такой была первая мысль, когда Когами шагнул через порог дома. Под ладонью стена была именно такой, какой и выглядела - привычно для него самого, с той лишь разницей, что дом Макишимы был отделан в отличие от квартир исполнителей Бюро. Убежище не было вычурным и минималистичным тоже не было. Бежевые стены, полумрак, деревянная мебель, книжные стеллажи, два дивана друг напротив друга - разувшись и оставив куртку в холле, Когами обнаружил за дверью гостиную. Огромное окно во всю стену было единственной голограммой - за ним плотно сплетались ветви тропических растений. А вот цветы в нескольких горшках были настоящими. Он так увлёкся, что на несколько минут забыл о самом хозяине этого дома, который, предложив ему чувствовать себя как дома, ушёл куда-то в соседнее помещение. Впрочем, разве дом не является частью своего хозяина? В современном мире эта идея не имела смысла - голографические интерьеры хоть и могли воплотить любую фантазию владельца, всё же не обладали чем-то. Духом. Были подделкой. То же, что с электронными книгами.
Внимание Когами привлекали книги. Между тем, чтобы найти Макишиму или задержаться в зале, у стеллажей, он бездумно выбрал второе, но его взгляд, только скользнув по корешкам на полке, остановился. Он уже читал стоявшие там книги, или хотел прочитать. Почти все.
- Твой вкус... - он обернулся к вернувшемуся Макишиме, и его взгляд снова был таким, как раньше, напряжённым и пристальным. - слишком похож на мой.
Почему сейчас это показалось важным? Было ли это удивительным? Пожалуй, нет. Раньше это играло бы для него роль, для ненависти, которую он испытывал к этому человеку. Сейчас это было важно, но ничего не меняло. Только возвращало к мысли, что посещала его у подножия завода: "Сколько в действительности между нами общего?..". Для ответа на этот вопрос было ещё рано.
Он продолжал смотреть на Макишиму, и его настроение менялось, делая взгляд таким, каким он не был очень давно. Действительно спокойным. И за этим взглядом не было мыслей. Он просто понимал, что то, что было раньше, кончено. Не в первый раз, но пусть так. Принять то, что пошёл против всего, в чём когда-то был убеждён, с первого раза не получается, и в этом нет ничего удивительного.
Когами выдохнул в сторону и вдохнул. Пока он думал о сходстве и книгах, Макишима что-то жевал, и это было почти неожиданно естественно и более ценно этим вечером, чем очередные размышления.
- Да, я бы не отказался, - ответил Когами через несколько секунд на предложение угощаться тем, что найдёт, в частности не только на кухне, но и в кладовке с продуктами, и усмехнулся. Проводил бездумно улыбающимся взглядом Макишиму в сторону шкафа и пошёл искать еду. Совершенно неожиданно для него самого ему было легко расслабиться, переключиться на еду и изучение территории и забыть наконец обо всех вопросах мировой важности хотя бы до завтра. У него - у них обоих - теперь вполне есть время. Если не неделя, так дней пять точно.

Когами действительно собирался найти еду, потому что после десяти полных часов дороги и ещё часа на заводе с последующим столкновением с Бюро, он и вправду был голоден, как любой был бы. И всё же, после того как завернул на кухню и оценил, что все продукты на ней не имеют ничего общего с гипер-овсом, он отправился дальше, искать упомянутое продовольственное хранилище. Не от того, что его не устроил ассортимент кухни, а от того, что всё ещё хотел посмотреть на другие части убежища, заодно с тем, что и сколько есть у Макишимы в запасах. Где-то на заднем плане он подумал о том, что ещё три дня, и для него самого будет проблемой покинуть это убежище, но на передний план мысли не вышли. Он просто без труда нашёл нужное ему помещение, и с неподдельным интересом оценил склад долго хранящихся продуктов.
Он вышел оттуда через, с банкой консервированных осьминогов в чесночном масле и двумя банками пива в руках. Выбрать самое экзотичное и почему бы и не выпить, - да, он действовал именно по этому принципу, рассудив, что, предложивший ему угощаться всем, что ему понравится Макишима, вполне развязал ему руки. Но только на этом он не вернулся в гостиную, а зажал банки подмышкой и отправился вглубь убежища, смотреть, что ещё там есть.
Оно было большим - очевидно, занимало весь подвальный этаж здания, - и в нём было натурально всё, что только могло быть актуально. Тренировочный зал - большой и хорошо оборудованный, наведший на мысль, что с утра было бы неплохо потренироваться, потому что сожжённые за спиной мосты не повод потерять форму, как раз наоборот. Что-то вроде лаборатории для каких-то медицинских целей, тоже основательно оборудованное, о назначении которой Когами не стал думать в этот момент. В дальнем конце был ещё один выход из убежища. Кроме прочего, в доме было четыре жилых комнаты. Одна пустовала, одна явно являлась спальней самого Макишимы, ещё в одной стоял компьютер, за которым явно проводили немало времени чьей-то жизни.
Это не был компьютер Макишимы - Когами не мог быть уверен, но был, что, хотя он, естественно, умеет обращаться с техникой, такая машина ему была бы не нужна. В своей догадке Шинья убедился, когда понял, что соседняя комната тоже жилая.
"Была", - мысленно добавил он. Это была спальня, и в ней жили. Кто? Должно быть, хакер. Тот самый, что писал программу, перекодировавшую дронов на фабрике, и тот, что взламывал аватары. Теперь эти дела остались в прошлой жизни, а этот человек был мёртв. Заплатил жизнью за правду о Системе Сивилла. - "Он жил с Макишимой... Сколько он значил для него?"
Не ища ответа на этот мысленный вопрос, Когами прикрыл дверь и вернулся в зал. Открыл одну банку пива, поставив вторую на стол, нашёл на кухне палочки, добрался до осьминога. Увидел на диване полотенце и халат. Осьминог был... вкусным. Казалось, его насыщенный аромат растекается по телу, а прохладное пиво с непривычки щекотало горло... У Когами больше не было ни сил ни желания о чём-либо думать. Он просто сидел на диване, откинувшись на спинку, и пил пиво, периодически заедая его несравнимым с гипер-овсом морепродуктом, заодно отстранённо слушая еле слышные звуки льющейся воды.

Они с Макишимой встретились снова через полчаса. На низком столе между двумя диванами к тому времени, как Когами вышел из душа, образовался ужин. Точнее - рис, дополнивший картину недоеденного осьминога и недопитого пива. Чем-то эта картина плохо сочеталась с остальным впечатлением от дома. Комфортного, без голограмм, но с цветами, белой одеждой и натуральными продуктами. Возможно, Когами ожидал чего-то более эстетичного? Но, в любом случае, его всё устраивало. Халат Макишимы был непривычно белым, да и просто непривычным, но и это Когами ничуть не смущало. Учитывая, что у него не было никаких вещей, предусмотрительность Макишимы была кстати.
- Я слишком хочу спать, чтобы заговорить о том, чем представляется свобода по сравнению с цепью, на которой Система держит своих псов Утопии... - Когами заговорил только через несколько минут, наполовину расправившись с ужином. - Но это вкусно, - закончил он едва начатую мысль. Взгляд поневоле задержался на Макишиме.